Список Шиндлера

Главное административно-хозяйственное управление СС

Управление секции D (концентрационные лагеря)

Комендантам концентрационных

лагерей Дахау, Заксенхаузен,

Бухенвальд, Майданек, Аушвиц I–III,

Гросс-Розен, Штутгоф, Равенсбрюк

Группенлейтеру района Риги

Группенлейтеру района Кракова

(Плачув)

Количество заявлений комендантов лагерей по поводу наказаний кнутом в случае саботажа выпуска военной продукции со стороны заключенных продолжает возрастать.

Я считаю, что в будущем во всех доказанных случаях саботажа (должен быть приложен рапорт управляющего) необходимо карать их повешением. Экзекуция должна иметь место в присутствии всего наличного состава рабочей силы. Причина казни, которая служит средством устрашения, должна быть широко объявлена.

(Подпись)

Оберштурмфюрер СС

В этой удивительной канцелярии учитывалось даже, какова должна быть длина волос заключенных, прежде чем они будут изъяты с целью использования в экономике для производства «ворсистых носков для команд подводных лодок, а также стелек для обуви служащих железных дорог рейха»; другие же чиновники дебатировали, нужно ли рассылать «свидетельства о смерти» во все восемь департаментов или же следует просто ставить индекс и присовокуплять к тому или иному личному делу.

И вот здесь-то герру Оскару Шиндлеру из Кракова пришлось объяснять положение дел в своем маленьком промышленном комплексе в Заблоче. Для общения с ним нашелся лишь какой-то чиновник среднего ранга, ведающий личным составом.

Оскара это не расстроило. Есть эксплуататоры еврейской рабочей силы, куда более крупные, чем он. Настоящие гиганты, как Крупп или «И. Г. Фарбен индустри». Или взять кабельный завод в Кракове – Вальтер Ц. Тоббенс, варшавский промышленник, которого Гиммлер мечтал затащить в вермахт, использует рабочую силу в куда больших размерах, чем герр Шиндлер. Были еще сталеплавильное производство в Сталевой Воле, авиационные заводы в Будзыне и Закопане, предприятие Штайер-Даймлер-Патч в Радоме…

Но у чиновника средней руки на столе лежал план «Эмалии». «Я надеюсь, – вежливо сказал он, – вы не собираетесь расширять пределы своего лагеря. Это невозможно без опасности вызвать эпидемию тифа».

Оскар небрежно отмахнулся от этого предположения:

– Я заинтересован лишь в неизменности состава рабочей силы. На эту тему я переговорил со своим приятелем, полковником Эрихом Ланге…

Это имя, как знал Шиндлер, кое-что значило в СС. Он представил письмо от полковника, и чиновник погрузился в его чтение.

В кабинете было тихо, из других помещений доносился лишь скрип перьев, шелест бумаг и тихие серьезные разговоры, словно никто из присутствующих не догадывался, что следствием этой их тихой деятельности станут потоки слез и рыданий…

Полковник Ланге был достаточно влиятельным человеком: руководитель штаба Инспекции по делам вооруженных сил в штаб-квартире армии в Берлине. Оскар встретился с ним на приеме у генерала Шиндлера в Кракове. Они сразу прониклись симпатией друг к другу. Случалось, на таких приемах кто-то, как ему казалось, чувствовал в другом человеке некое какое-то неприятие гитлеровского режима, и тогда они уединялись в уголке, чтобы проверить друг друга и, если повезет, завязать дружеские отношения. Эрих Ланге испытал потрясение, побывав в лагерях, созданных при различных предприятиях в Польше, – например, производство «ИГ Фарбен» в Буне, где надсмотрщики не знали иных слов, кроме рожденных в СС требований «работать быстро!». Они заставляли заключенных носить мешки с цементом бегом, а трупы умерших от голода и надорвавшихся на работе скидывали в траншеи, выкопанные для прокладки кабелей, где вместе с кабелями и заливали цементом. «Вы здесь не для того, чтобы жить, а чтобы сдохнуть в цементе», – говорил новичкам управляющий. Услышав эти слова, Ланге почувствовал, что и на нем лежит проклятие…