Список убийств

Во время своих тайных переговоров по спутниковой связи Али Абди с Гаретом Эвансом условились, что остановятся на пяти миллионах только в том случае, если старый злодей в грязевом форте даст окончательное «добро», не подозревая о том, что его переговорщик куплен. Пять миллионов были суммой, абсолютно приемлемой для обеих сторон. Подразумевалось, что дополнительное двухмиллионное подношение Али Абди по возможности подмажет процесс, разделив срок удержания судна и экипажа на десять.

Между тем на «Мальмё» под палящим солнечным зноем становилось все запашистей. Запас европейского провианта вышел, будучи или съеденным, или выброшенным за борт (с отключением из экономии топлива продукты в морозильных камерах быстро погнили). Что до сомалийских охранников, то они доставляли с берега на борт живых коз и забивали их прямо на юте.

Капитан Эклунд мог бы использовать для окатывания палуб электропомпы, но они, как и кондиционеры, тоже работали на топливе, поэтому он установил график дежурств, в ходе которого дневальные черпали воду ведрами из моря и драили палубы швабрами.

Единственным плюсом было то, что море вокруг изобиловало рыбой, прикормленной бросаемыми за борт пищевыми отходами. Поначалу европейцы с филиппинцами ели свежую рыбу с удовольствием, но и она с течением времени стала приедаться.

Когда отключились душевые, команда соорудила под навесом помывочную с морской водой. Вода же пресная постепенно превращалась в жидкий аналог золота, да и то с противной примесью очистительных таблеток. Хорошо хоть, что на судне пока еще не случалось острых заболеваний; так, отдельные кишечные расстройства.

Но неизвестно, сколько такое могло продлиться. Сомалийцы после справления большой нужды часто запросто вытирали задницы о корабельные поручни. Филиппинцы потом, злобно косясь, вытирали загаженные места подручными средствами под несносной одуряющей жарой.

Капитан Эклунд теперь не мог даже разговаривать со Стокгольмом. Его спутниковый телефон оказался отключен по приказу «засранца в костюме» (Али Абди не хотел вмешательства сторонних дилетантов в его деликатные переговоры с офисом «Чонси Рейнолдс»).

Таков был ход мыслей шведского морехода, когда украинец-старпом известил о приближении судна. В бинокль он различил уже знакомую доу, а на ее корме — аккуратную фигурку в костюме сафари. Что ж, весьма кстати. Можно будет лишний раз осведомиться, как там на берегу себя чувствует курсант торгового флота Карлссон. Во всей округе Эклунд один был в курсе того, кем на самом деле является этот паренек.

О том, что юноша жестоко избит, он не знал. Абди говорил лишь, что Уве Карлссон в полном порядке, а в крепости содержится единственно как залог исправного поведения экипажа, оставшегося на борту. Отчаянные же просьбы капитана о его возвращении на судно оставались без внимания.

Пока Али Абди находился на «Мальмё», во внутренний двор расположенной за деревней крепости вкатился пыльный пикап. В нем сидел громоздкий пакистанец; сидел истуканом, поскольку одинаково не разговаривал ни на сомалийском, ни даже на английском. А вот второй был сомалиец. Поэтому пакистанца оставили с машиной, а его товарища препроводили к Аль-Африту, который разглядел в нем человека из клана Харти Дарод, то есть из Кисмайо. У воителя-сакада не вызывали симпатии ни хартийцы, ни в целом южане. Теоретически Аль-Африт мог считаться мусульманином, но в мечеть сроду не хаживал, да и намаз последний раз совершал невесть когда. В его представлении все южане были чокнутые и почти все поголовно поганцы из «Аш-Шабаба». Чтобы ублажить своего Аллаха, они истязают всех подряд.

Нежданный гость представился Джаммой и перед главой северного клана расшаркивался, как перед шейхом. Он сказал, что и сам, дескать, прибыл с личным посланием от некоего шейха в Марке, а также с предложением от него для ушей одного лишь гаракадского правителя.

Ни о каком Абу Аззаме, проповеднике джихада, Аль-Африт слыхом не слыхивал. Компьютер у него был, но в нем более-менее соображал лишь самый юный из его соплеменников. А впрочем, если бы старый пират в нем даже смыслил, соблазна зайти на джихадистский сайт он не испытывал никакого. Но гостя он слушал со все нарастающим интересом.

Стоя перед Аль-Афритом, Джамма по памяти излагал сообщение хозяина. Начиналось оно с обычных витиеватых приветствий и пожеланий здравствовать, но постепенно речь дошла и до сути. Когда секретарь Проповедника наконец умолк, старый сакад долго, несколько минут, ел его взглядом.

— Он хочет убить его? Перерезать ему глотку? Перед камерой? А потом показать это всему миру?

— Да, шейх. Именно так.

— И выложит мне миллион долларов, наличными?

— Да, шейх.

Аль-Африт задумался. Оттяпать белому иноверцу башку, понятно, дело нехитрое. Но показать содеянное всему западному миру — это неприкрытое безумие. Кафиры могут нагрянуть сюда с местью и учинить такое, что мало не покажется; оружия у них на это хватит. Изымать у них корабли и деньги — это одно. Но затевать кровную вражду со всем кафирским миром — это, знаете…