Список возмездия

– Я всегда говорил, что взгляд Дженсена на то, что случилось с Пенном, был бы тебе очень полезен. – Доктор Оливер опустил руки. – Он видит и чувствует это по-другому.

И не то чтобы Дженсен не испытывал никаких угрызений совести. Я знала, что он тоже страдает, но, как выразился доктор Оливер, смотрит на вещи прагматично. Дженсен считал, что, независимо от того, что мы сделали или не сделали, Пенн рано или поздно все равно свел бы счеты с жизнью.

Очевидно, что у Пенна были проблемы с психикой. Даже я это признавала, и со временем мне удалось убедить себя в том, что наш поступок не стал причиной самоубийства Пенна, хотя и подтолкнул его к этому шагу.

– Ты по-прежнему чувствуешь себя виновной в смерти Пенна?

У меня вырвался рваный вздох, когда я встретила взгляд доктора Оливера. Мне, конечно, хотелось солгать, потому что я знала, что если скажу «да», сеанс затянется надолго. Да и время честности истекло.

– Иногда я… забываю об этом. В смысле, не напрочь забываю, просто не думаю об этом.

– Это нормально, Элла.

Я поморщилась.

– Только, по-моему, неправильно. – Я бы предпочла не продолжать, но в глазах доктора Оливера читалось, что он будет ждать до посинения, пока не услышит всю правду. – Я не хочу забывать… Пенна. Он был… моим лучшим другом. Мы выросли вместе. – Мой голос охрип. – Было бы несправедливо просто вычеркнуть его из памяти.

– Никто не говорит, что нужно забыть его, Элла, но жизнь продолжается. Так было, и так будет. И это нельзя рассматривать как неуважение к памяти Пенна, – терпеливо произнес он и, откинувшись на спинку стула, закинул ногу на ногу. – Ты должна отпустить чувство вины.

Поджав губы, я сложила руки на груди.

Врач устремил на меня цепкий взгляд.

– Ты не убивала этого парня. И Дженсен не убивал. То, что вы предпочли одну вечеринку другой, не возлагает на вас ответственность за его гибель. Случилась трагедия, – сказал он, всплеснув руками, после чего опять сцепил их под подбородком. – К ней привела череда печальных событий, и ваш поступок ни в коей мере не делает из вас виновных.

Я так хотела в это верить.

– А как насчет Моники? Ви?

– Что ты имеешь в виду?

– Они постоянно издевались над ним. Выходит, они-то виноваты в его гибели?

Доктор Оливер надолго замолчал.

– Тот, кто занимается буллингом[31], лишает человека самоуважения, уверенности, воли к жизни и, разумеется, становится ответственным за последствия. Травля, которой они подвергали мальчишку, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделали вы с Дженсеном. Ты сама это знаешь.

Я кивнула.

– Буду с тобой честен, – сказал мужчина, и я придала своему лицу выражение безучастности. – Твои тревоги, страхи, даже ночные кошмары – это нормальная реакция организма на жестокое нападение. Они останутся с тобой на какое-то время, возможно, до тех пор, пока не задержат преступника, но не повлияют на твою повседневную жизнь. И это хорошо. А еще лучше то, что ты снова с Дженсеном. В каком-то смысле, узнавая его заново, ты очень помогаешь себе.

– Правда?

Он кивнул, доставая из ящика стола толстый блокнот.

– Так тебе будет легче отпустить свое прошлое, с которым уже давно пора расстаться.

Надо же, мне это даже в голову не приходило.

– Но я все-таки выпишу тебе рецепт на снотворное. – Доктор нацарапал что-то в блокноте и вырвал листок. – Сон очень важен.

Я взяла рецепт.

– Значит, я в порядке?

– Как любой из нас. – Быстрая улыбка промелькнула на его лице.

Мой взгляд упал на листок с неразборчивыми каракулями.

– Могу я задать вам вопрос?

Врач откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу.

– Да, конечно.

– Вы ведь психиатр, да?

Он выгнул бровь.

– Иногда бываю.

Я улыбнулась.

– В смысле, вы занимаетесь психикой, и… вот если посмотреть, что происходит вокруг, почему… как вы думаете, почему кто-то совершает такое?

– Ну… думаю, простого ответа на этот вопрос не существует, – сказал доктор. – Есть люди, которые убивают ради острых ощущений – скажем так, ловят кайф. Тут нет никаких мотивов или причин. Жертв они выбирают случайно и обычно не засиживаются на одном месте.

– И вы не думаете, что здесь такой случай?

– Я не думаю, что собрано достаточно доказательств, чтобы утверждать наверняка, но удивился бы, если бы полиция ограничилась только этой версией. Убийства совершаются по разным мотивам – это и жадность, и любовь, и ненависть. – Мужчина помолчал, встречаясь со мной взглядом. – Месть. И много чего еще. И, если полиция установит мотив, связывающий убийство с исчезновением и нападением, тогда они найдут убийцу.

Я попыталась переварить его слова.

– Но что, если нет мотива?

Доктор Оливер подался вперед, и кресло скрипнуло под ним.

– Убийства ради удовольствия – это редкость, Элла. Почти всегда существует мотив. И в большинстве случаев он лежит на поверхности.

Холодок на цыпочках пробежал по моей спине.

– Жду тебя через три недели, – сказал врач, откидываясь назад. – Посмотрим, как ты справляешься. А теперь выметайся из моего кабинета. – Он улыбнулся. – Жена готовит спагетти на ужин. Я не хочу опоздать.