Список желаний Бумера

Нарастающее раздражение все больше портило Дженнифер настроение, но она не могла не признать, что Стейси в чем-то права. Она уже решила, что будет фотографировать Бумера, чтобы впоследствии вспоминать об их путешествии, а отправка фотографий администраторше много времени не займет. Плюс ко всему – ей пришлось признаться себе в этом – мысль о долгом пребывании в пути при том, что никто не будет знать, где она, начала вызывать у нее страх. Одинокая женщина – даже в сопровождении такой большой собаки – может оказаться очень уязвимой.

– Хорошо. Если вы настаиваете, я пошлю вам несколько фотографий, сделанных по дороге, но ничего больше. Я пообещала себе, что это путешествие будет только моим и Бумера. Следующие несколько недель я окажусь вне пределов досягаемости: никаких писем, эсэмэсок и социальных сетей. Я возьму с собой мобильник, но только посмейте позвонить мне по поводу чуть менее значительному, чем ядерная война в северной части Чикаго. – Дженнифер немного помолчала. – И даже в этом случае не надо никаких звонков.

Стейси довольно улыбнулась:

– А что, если война грянет в южной части города?

Дженнифер помотала головой:

– Я там не живу.

Остаток дня прошел как в тумане. Раз уж стало известно, что Дженнифер Уэстбрук следующие несколько недель будет ни для кого не доступна, все члены команды, у которых были к ней вопросы, все клиенты, желающие с ней переговорить, звонили, писали, брали осадой ее кабинет, требуя к себе внимания. Стейси выбежала из офиса и вернулась с капустным салатом, чтобы Дженнифер сжевала хоть что-нибудь во время телефонной конференции с Бостоном, и пыталась перенаправить бог знает куда поток людей, желающих пообщаться с мисс Дженнифер Уэстбрук ПРЯМО СЕЙЧАС. Когда в шесть вечера Дженнифер наконец выходила из кабинета, то почти что вслух клялась убить всякого, кто встанет у нее на пути. Она схватила кошелек, бросила запасные ключи на стол Стейси и помчалась по коридору.

Дерек Комптон поджидал ее у лифта.

– Значит, ты нас покидаешь, – сказал он.

– Не говори этого с такой безнадежной интонацией, – ответила Дженнифер, нажимая кнопку лифта. – Если только ты не изменил своего мнения и не решил уволить меня.

– Ну конечно нет. Просто мне невыносима мысль о нескольких неделях без тебя. Стейси говорит, до тебя нельзя будет даже дозвониться или достучаться.

– Это правда, – кивнула Дженнифер, мысленно подгоняя лифт.

Дерек кивнул в ответ и скорчил такую рожу, что стало ясно: он с трудом удерживает поток готовых сорваться с губ ругательств.

– Ну дела у тебя не слишком хороши, что и говорить, но я желаю вам с Бумером прекрасно провести время.

Дженнифер кивнула. Лифт спускался вниз слишком медленно: чертова колымага останавливалась на каждом этаже.

– Спасибо.

– Ты говорила, Бумер любит машины, – босс сунул руку в нагрудный карман… – и я приготовил вам с ним маленький прощальный подарок.

Она посмотрела на конверт в руке Комптона, и ее глаза расширились. Это выглядело как VIP-билет на автодром Чикаголенд.

– Это то, что я думаю?

– Да. Кэл Дэниелс пригласил меня, но когда я рассказал ему о твоей собаке, он решил позволить вам двоим посмотреть гонки из его ложи. Он даже предложил предоставить вам собственный лимузин с шофером, чтобы отвезти вас туда и обратно.

Дженнифер открыла конверт и достала билет, на котором красовалась сияющая золотая голограмма с проступающими буквами VIP.

«Автодром находится как раз рядом с шоссе 66, и Бумер придет в полный восторг, глядя на проносящиеся мимо гоночные автомобили, – подумала она. – А если они перенесут отъезд с завтрашнего дня на послезавтрашний, то у них будет дополнительный день на то, чтобы упаковать вещи и подготовиться».

Засовывая билет обратно в конверт, Дженнифер с трудом сдерживала слезы. Можно что угодно говорить о Дереке Комптоне, но сердце у него доброе.

– Спасибо, – прошептала она. – От нас обоих.

Глава 4

Натан Кослоу крепче прижал ухо к телефону, пытаясь расслышать голос брата. Из-за паршивой связи и шума, доносящегося из отдела новостей, он едва разбирал, что говорит Руди.

– Подожди секунду, – попросил Натан. – Здесь ужасно шумно.

Он прикрыл телефон рукой и принялся искать глазами некое подобие спокойного и тихого убежища.

Тесное помещение «Триб» в это время дня было эпицентром активности. Дедлайны были совсем близко, и репортеры выстукивали на клавиатурах свои заметки и рявкали на стажеров, суетливо сновавших между рядами межкомнатных перегородок в половину человеческого роста. Принтеры и факсы выплевывали бумагу; звонили телефоны, но звонки оставались не отвеченными; редакторы отделов ходили взад-вперед с обесцвеченными лицами. Это было вибрирующее, суматошное место, и Натан любил его, но вести личные разговоры здесь было совершенно невозможно.

Он взглянул на пустой кабинет своего редактора, одну из шести стеклянных ниш, идущих вдоль стен, и улыбнулся. Джулия Микульски терпеть не могла, когда репортеры оккупировали ее кабинет в ее отсутствие, но речь у братьев шла о деле чрезвычайной важности.

– Перезвоню тебе через минуту, – сказал в трубку Натан и отключил телефон.