Сплав закона

Ваксиллиум вырвался в пространство между вагонами, где ревел ветер и дергал его за одежду. Когда Майлз выстрелил в шестой раз, Ваксиллиум при помощи алломантии оттолкнулся от сцепки внизу и запустил себя вверх.

Он взмыл. Ветер поймал его, толкнул назад, и Ваксиллиум с глухим стуком приземлился на крышу вагона, расположенного на несколько вагонов дальше к хвосту, опустившись на одно колено и удерживая равновесие свободной рукой. Ветер трепал волосы и полы жакета. Ваксиллиум поднял револьвер.

Майлз здесь. В поезде.

«Я мог бы его остановить. Покончить с этим».

Однако тут же пришла следующая мысль: и каким же образом он собирается остановить Стожильного Майлза?

Фигура в маске поднялась между вагонами – наверно, всего в десяти футах, – держа в руке крупнокалиберный пистолет. Майлз всегда предпочитал огневую мощь точности стрельбы. Как-то даже сказал, что лучше промахнется пару раз, зато будет знать, что, если попадет, тот, в кого он стрелял, уже не встанет.

Ваксиллиум выругался и начал заполнять метапамять, сбросив вес почти до нуля, потом покатился вправо, прочь с крыши, за край вагона. Раздались выстрелы. Схватился за выступающую часть окна, прижался к боковой стороне вагона и втиснул одну ступню в какую-то выемку в металлическом корпусе. Уменьшенный вес позволил удерживаться без труда, хотя из-за легкости тела стало сложнее бороться с ветром.

Далеко впереди двигатель извергал пепел и черный дым; внизу грохотали по рельсам колеса. Ваксиллиум поднял револьвер и стал ждать, продолжая цепляться за стенку вагона ногой и свободной рукой.

Вскоре между вагонами высунулась голова в маске. Ваксиллиум сделал один быстрый выстрел, алломантически толкнув пулю, чтобы та быстрей летела против ревущего ветра. Попал Майлзу прямо в левую глазницу. Голова бывшего законника резко запрокинулась, брызнула кровь. Он замешкался, и Ваксиллиум, снова выстрелив, попал ему в лоб.

Противник поднял руку и сорвал маску. Да, это точно был Майлз. Ваксиллиум сразу узнал его ястребиное лицо, короткие черные волосы, приметные брови. Законник, которому следовало заниматься совсем другими делами. Неимоверно мощный двурожденный. Его глаз вырос, а рана на лбу исчезла в мгновение ока. Глубоко под рукавами блестело золото – его метапамять; штыри, словно арбалетные болты, пробивавшие кожу на предплечьях. На металл, который пронзал плоть, было неимоверно трудно воздействовать при помощи стальных алломантических толчков.

«Ржавь и Разрушитель!»

Даже пуля, угодившая в глаз, его не очень-то замедлила. Ваксиллиум прицелился и выстрелил в приближавшееся дерево, потом отцепился от поезда и сделал себя как можно более легким. Ветром его понесло назад; пролетая мимо дерева, Ваксиллиум оттолкнулся от застрявшей в стволе пули и швырнул себя в сторону, между двумя вагонами поезда. Там он пригнулся, еле дыша и с колотящимся сердцем, и ушел еще от одной пули Майлза, которая рикошетом отскочила от угла вагона совсем рядом.

Как сражаться с противником, который, в сущности, бессмертен?

Поезд снова повернул, объезжая какие-то низкие холмы. Неподалеку пролетали зеленеющие фермы и безмятежные сады. Ваксиллиум схватился за вагонную лестницу, подтянулся выше и осторожно выглянул из-за края крыши.

Майлз несся к нему во весь опор по верху вагона. Выругавшись, Ваксиллиум поднял пистолет – синхронно то же самое сделал противник. Ваксиллиум выстрелил первым и сумел попасть в Майлза, который к этому моменту был уже в нескольких шагах.

Ваксиллиум целился в руку с пистолетом.

Пуля вошла в плоть и кость, заставив Майлза выругаться и уронить пистолет. Оружие отскочило от крыши и исчезло за краем вагона. Ваксиллиум удовлетворенно улыбнулся. Майлз зарычал, потом прыгнул вперед с крыши вагона и врезался в него.

Ваксиллиум охнул от боли, когда его голова ударилась о металл.

«Дурак!»

Мало кто осмелился бы так прыгнуть: слишком велика была вероятность того, что они оба выпадут из движущегося поезда. Впрочем, Майлза это не волновало.

Они свалились в пространство между вагонами, где опора под ногами была слишком зыбкой. Майлз обеими руками схватил Ваксиллиума за жилет, поднял и ударил спиной о стену вагона. Ваксиллиум рефлекторно выстрелил Майлзу в живот – в упор, снова и снова, – но пули, вылетая из спины бывшего законника, даже его не замедлили. Он притянул Ваксиллиума к себе и ударил кулаком в лицо.

Вспыхнула боль, перед глазами все поплыло. Ваксиллиум едва не потерял опору под ногами и чуть не упал на рельсы, что неслись внизу. В отчаянии он попытался подбросить себя в воздух, но Майлз был к этому готов: едва Ваксиллиум начал подниматься, противник сунул ногу под нижнюю перекладину лестницы и удержался на месте. Ваксиллиум, все еще оглушенный, дернулся, но не взлетел. Оттолкнулся сильней, но Майлз держал крепко, и взгляд у него был решительный.

– Ты можешь разорвать сухожилия в моей ступне, Вакс, – сквозь грохот колес и вой ветра заорал бывший законник, – но они тотчас же срастутся. Думаю, твое тело сдастся раньше моего. Отталкивайся сильней. Посмотрим, что получится.