Сплетая рассвет

Я его проигнорировала. Если леди Сарнай узнает, что я использовала магию, меня отправят домой.

С другой стороны, если я провалю испытание, меня тоже отправят домой. Нас осталось лишь четверо. Наверняка нас ждет как минимум еще одно состязание перед тем, как выберут императорского портного?

Я работала допоздна, Лонхай и Иньди давно уже пошли спать. Барабанная дробь теплого дождя, стекающего по крышам, постепенно сменилась туманом. Поскольку никого рядом не было, я решила примерить куртку, чтобы удостовериться, что пояс сдерживает бумажные полы. Когда я завязала его на талии, в ночном небе вскрикнул и закружил черный ястреб с белым оперением на кончиках крыльев.

– Снова он!

Я выглянула в окно, но птица уже исчезла из виду. Я выскользнула на улицу, чтобы поискать ее.

Дворцовая территория кишела тенями, круглые красные фонарики, освещавшие коридор, сияли, как звезды. Вдалеке слышался стрекот кузнечиков и тихий шорох ветра между деревьями. Ястреба нигде не было.

Разочаровавшись, я внезапно осознала, что забыла трость и вышла в коридор в куртке. Быстро сняв ее, вернулась обратно к залу и ахнула от ужасающего зрелища.

Дым. Не с кухни, а клубящийся из Зала Высшего Прилежания. Он горел!

Я отшвырнула куртку и кинулась к ближайшему пожарному колоколу.

– Пожар! Пожар!

Не прекращая кричать, распахнула дверь. Рядом с рабочим местом Иньди выплясывали языки пламени. Я увидела его куртку на одной из деревянных ширм, как и куртку Лонхая, лежавшую на столе. Их уничтожит пламя, если ничего не сделать!

Врываться внутрь было не наилучшей идей, но я все равно это сделала, игнорируя боль от камешка в обуви и мчась спасать их изделия.

Схватив их, поспешила к двери. Пол тлел под ногами, дым стал густым, обжигая легкие и закрывая поле зрения.

Я растерянно развернулась. Когда я заходила в зал, то точно оставила дверь открытой, но теперь она была заперта! Я разогналась и кинулась на нее всем телом, но та не дрогнула.

С кряхтением и криками начала бить по ней кулаками.

– Выпустите меня! – вопила я, кашляя в рукав. – Кто-нибудь… помогите!

Огонь облизывал деревянный постамент, на котором стояли Три Мудреца. Дерево под ними трещало и хрустело, как кости. Гигантская статуя разрушилась и упала на пол, после чего покатилась – быстрее и быстрее – ко мне.

Некуда бежать. Я взобралась на стол и прыгнула на фонарик на потолке. Тот закачался, едва выдерживая мой вес. Я подтянулась, молотя ногами по воздуху, и тут Мудрецов внизу объяло пламя.

Фонарик оторвался от потолка, и я рухнула на стол.

Легкие наполнились дымом. Закашлявшись, я метнулась к ближайшему окну – тому, что, слава Амане, было не застеклено. Первым делом выкинула куртки, затем вылезла сама, но мое бедро не протискивалось через узорчатую решетку.

«Нет, нет, нет!» Я начала извиваться. Запаниковала. «Так близко!»

– Норбу? – крикнула я, увидев мужской силуэт снаружи. – Норбу, это вы?

Никакого ответа.

Я втянула живот и резко сделала рывок бедрами. Затем выпала из окна, пыхтя и пытаясь отдышаться. Увидела Норбу, выходящего из теней.

– Норбу! – крикнула я. – Слава Амане, вы…

Портной наступил на мое запястье, прижимая руку к земле. Я начала изгибаться, пинаться, кричать.

– Норбу, что вы…

Тут я замолкла. В его руке была одна из тяжелых металлических сковородок, которой мы гладили ткань. Я попыталась выдернуть руку, но он был слишком сильным. Слишком быстрым.

От кончиков пальцев выстрелила боль, заполняя мою голову. Я закричала, но Норбу закрыл второй ногой мне рот, приглушая звук прежде, чем он перебил шум позади нас. Последнее, что я видела, – это как Норбу уходил по коридору.

Затем все почернело.

Глава 12

Я не могла пошевелить рукой. Та была как подушечка для булавок, испещренная со всех сторон раскаленными иглами. В уголках глаз собрались слезы, сердце забилось так быстро, что стало невозможно дышать. Я попыталась закричать, но во рту оказался кляп.

Что-то коснулось моей сломанной руки, утоляя боль достаточно, чтобы я могла сделать вдох.

Мои веки затрепетали, все вокруг размывалось. Я лежала на лавочке; чтобы голова находилась в приподнятом положении, под нее подложили подушку.

Где я? Не в своей комнате. Запахи были более резкими, с намеком на корицу и мускус. Все цвета превратились в размытое пятно – вспышки барвинкового, охристая стена, башня из книг с поблекшими багровыми корешками. Я ненадолго закрыла глаза и вновь их открыла.

«Как я сюда попала?»

Голос. Мужской. Спокойный.

– О, ты проснулась.

В поле зрения появилось худое лицо Эдана.

– Выпей.

Он вылил пару капель на ткань в моем рту. Те просочились прямо в горло – теплые, но не настолько, чтобы обжигать. Напиток оказался на удивление сладким, вкус лекарства маскировался мандариновым нектаром и имбирем.

– Я добавил в чай стружку ивовой коры, – сказал Эдан. – Она уменьшит боль. – Расстегнул ремешки на моей руке и поднял ее к лицу. – Будешь кричать?

Я моргнула. «Нет».

– Предупреждаю, – сказал он, вытаскивая кляп, – я ненавижу, когда девчонки вопят.

– Я. Не. Девчонка, – произнесла я, часто дыша.

– Еще больше я ненавижу, когда визжат парни.