Сплетенная с тобой [Entwined with You]

— Он едет сюда. В Нью-Йорк. — При этой мысли у меня скрутило желудок. — Думаю, постарается вылететь прямо сегодня.

— Когда будешь знать точно, я поеду с тобой встретить его.

— Ты не можешь.

— Черта с два не могу! — беззлобно ответил Гидеон.

Я протянула ему губы и тяжело вздохнула, когда он поцеловал меня.

— Нет, мне правда нужно поехать одной. Папа задет в лучших чувствах. И вряд ли захочет, чтобы кто-нибудь еще видел его в таком состоянии.

— Тогда возьми мою машину, — кивнул Гидеон.

— Какую именно?

— Машину твоего нового соседа «Астон-Мартин DB9».

— Что?

— Ты сразу узнаешь ее.

В чем, в чем, а вот в этом я точно не сомневалась. В любом случае, его машина должна была быть блестящей, быстрой и опасной — совсем как ее хозяин.

— Мне страшно, — пробормотала я.

Гидеон легонько взъерошил мои волосы:

— Чего именно?

— У нас с мамой и так уже хреновые отношения. И если мои родители вдруг сцепятся, не хочу оказаться между ними. Я знаю, по-хорошему они договориться не смогут, особенно мама. Они до сих пор без ума друг от друга.

— Неужели? А я и не знал.

— Ты не видел их вместе. Прямо пламя. — Мы расстались с Гидеоном еще до того, как я поняла, что степень сексуального притяжения между родителями просто зашкаливает. — И папа даже как-то признался, что до сих пор влюблен в нее. Когда я тебя потеряла…

— Ты никогда меня не теряла.

— Мне показалось, будто часть меня умерла. И прожить с таким чувством всю свою жизнь…

— Было бы настоящим адом. — Гидеон провел кончиками пальцев по моей щеке, и его взгляд сразу помрачнел. Похоже, призрак Натана преследовал Гидеона. — Давай я возьму на себя Монику.

— Каким образом? — удивленно заморгала я.

— Позвоню ей и спрошу, как ты поживаешь и как справляешься со всем, что на тебя свалилось, — криво улыбнулся он. — Пусть думает, что через нее я прокладываю дорогу к тебе.

— Она знает, что я все тебе рассказала. И может сорваться на тебе.

— Вот и хорошо. Пусть лучше на мне, чем на тебе.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Я переключу ее внимание. Пусть думает о чем-нибудь другом. — Он взял меня за руку и дотронулся до моего кольца.

Свадебные колокола. Он не произнес этого вслух, но я поняла намек. И мама, естественно, тоже поймет. Мужчина, занимающий столь высокое положение в обществе, как Гидеон, никогда не будет пытаться вернуть женщину с помощью ее матери — особенно такой, как Моника Стэнтон, — если у него нет серьезных «намерений».

И это была именно та тема, которую мы уже затрагивали буквально на днях.

* * *

Весь следующий час Гидеон делал вид, что вовсе не собирается на меня давить. Однако старался все время быть рядом. Ходил за мной хвостом из комнаты в комнату под тем или иным предлогом. И когда у меня от голода заурчало в животе, потащил меня на кухню, где быстро соорудил целую тарелку сэндвичей и салат с макаронами, а также достал картофельные чипсы.

Мы ели за барной стойкой, и ненавязчивая забота Гидеона успокаивала мои измученные нервы. Да, дела у меня были хуже некуда, но он оказался рядом, чтобы подставить свое сильное плечо. И я поняла, что общими усилиями мы сможем преодолеть все невзгоды.

И действительно, пока мы едины — мы непобедимы!

— Чего хотела Коринн? — поинтересовалась я. — Естественно, я не имею в виду тебя.

Его лицо сразу окаменело.

— Не желаю говорить о Коринн.

И что-то неуловимое в его тоне зацепило меня.

— У тебя все в порядке?

— Ты разве не слышала, что я сказал?

— Нечто настолько неубедительное, что я решила не обращать внимания.

Он недовольно фыркнул, но сдержался.

— Она расстроена.

— И как именно? Визжит или плачет?

— А какая разница?

— Очень большая. Можно злиться на парня, а можно быть из-за него просто в кусках. Например, Дина на тебя злится и собирается тебя уничтожить, а вот я реально была в кусках, не могла даже утром встать с кровати.

— Боже мой, Ева. — Он накрыл мою руку своей. — Мне очень жаль.

— Ладно, довольно извинений! Ты заслужил прощение, обещав решить вопрос с моей мамой. Итак, Коринн злится или льет слезы?

— Она плакала, — поморщился Гидеон. — Господи, она проиграла.

— Ужасно неприятно, что тебе приходится с этим разбираться. Но не позволяй ей подловить тебя на чувстве вины.

— Ведь я использовал ее, — спокойно произнес он. — Чтобы защитить тебя.

Я положила сэндвич и бросила на него пристальный взгляд:

— Так ты сказал ей или не сказал, что ничего не можешь предложить, кроме дружбы?

— Ты же знаешь, что сказал. Но я совершенно намеренно создавал у нее впечатление, что наши отношения могут со временем перерасти в нечто большее. Из-за прессы и полиции. То есть посылал ей смешанные сигналы. Вот потому-то у меня и возникло чувство вины.

— А ну-ка, постой! Эта сучка пыталась внушить мне, что ты ее отдрючил. — Я растопырила два пальца. — Причем дважды. И когда она такое заявила, мне стало так плохо, так плохо, что я до сих пор не могу оправиться. А теперь выясняется, что она к тому же и замужем. Так даже удобнее трахаться. Ведь если у нее есть свой мужчина, то какие могут быть претензии к моему?

— Эй, давай вернемся к вопросу о том, что я ее отдрючил. О чем ты говоришь?