Сплетенные

— Ты уже делаешь это. Просто еще не признался в этом самому себе. То, что ты никогда раньше не был в таком положении, не означает, что ничего не получится. Все, что тебе нужно сделать, это честно со мной поговорить. Рассказать, почему ты сейчас так взволнован. Тебе ведь известно, что я не хотела целовать Чарли?

Он не весело рассмеялся.

— Да. Ты должна быть не в себе, чтобы захотеть поцеловать Чарли, — он вдыхает, а затем проводит руками по лицу. — Мне трудно справиться с этим дерьмом, потому что ты этого не хотела. Потому что он заставил тебя. — Он смотрит на меня, и я вижу боль, поглощающую его. Вдыхает через нос, его глаза такие темные и суровые, что я практически чувствую ненависть, исходящую от него. Это ощутимо. Его гнев не имеет никакого отношения к тому, что забрали Лэйси, это все из-за меня и того, что со мной сделали. — Он причинил тебе боль. Я убью его, Слоан. Я. Нахр*н. Убью. Его.

Не знаю, что на это ответить. Никогда не была девушкой, которая упивается чрезмерной заботой парня, но солгу, если скажу, что сейчас не испытываю огромного облегчения. Он снова смотрит в пол, прожигая дыры в полированных половицах между ногами.

— Я не… это нелегко. Но моя мать… — Он качает головой. Пытается снова. — Моя мать была замешана в плохих делах. Когда я был ребенком, она прибегала к хитростям, чтобы свести концы с концами. Однажды я видел, как с ней плохо обращался какой-то парень, но тогда был слишком мал, чтобы вмешаться. Я больше не маленький. И могу позаботиться о том, что принадлежит мне, Слоан. Прости, что меня здесь не было. Я собираюсь вернуть Лэйси и причиню боль этому ублюдку за то, что он сделал.

Он замолкает, и мы обдумываем только что сказанные им слова. Его мать была проституткой. Уверена, что, если бы Пиппа сейчас находилась здесь, она бы яростно строчила в своем блокноте о его потребности защищать женщин, находящихся в опасности, и, должно быть, именно по этой причине он помог мне найти Алексис. Возможно, поэтому он не позволил мужчине, жестоко обращающегося с женщинами, купить меня.

— Не понимаю. Не понимаю, почему Лэйси пошла с ним, — тихо говорит он.

Это будет хуже всего. Делаю глубокий вдох, молясь, чтобы все прошло гладко. Я так и не смогла придумать приемлемый способ рассказать ему обо всем, но, в конце концов, приукрасить подобную ситуацию невозможно.

— Зет, Лэйси пошла с Чарли, потому что он сказал ей, что она его дочь. — Я замолкаю, чтобы дать ему осмыслить сказанное. Зет продолжает смотреть в пол, его глаза застыли на одном месте, не моргая. Он задерживает дыхание — я могу судить об этом по напряженному положению его плеч и по тому, как подрагивают мышцы его челюсти. — Ты сказал, что Лэйси — твоя сестра. Как ты узнал об этом?

— Моя мать, — говорит он. — Она вылитый образ моей матери. Светлые волосы. Улыбка. Чертова печаль в ее глазах. В один прекрасный день без объяснения причин она появилась на моем пороге и просто осталась жить. Кем еще она могла быть? Я не позволяю случайным, сломленным женщинам бесцельно влезать в мою жизнь. Конечно, мне не было известно наверняка. Но я знал. Я решил, что она расскажет свою историю, когда будет готова.

Не могу поверить. Все это время. Все время он знал. На самом деле это логично. Между ними существовала крепкая связь — брата и сестры. Он заботился и защищал ее в течение многих месяцев. Конечно, он знал. Делаю глубокий вдох, осталось рассказать следующую часть.

— Ну, если ты знаешь, что Лэйс — твоя сестра, а Чарли говорит, что он ее отец…

— Не надо. Не говори этого, — бурчит он. — Я помню своего отца. Он был безвольным куском дерьма, который никогда не заботился ни о матери, ни обо мне. Он позволял пьяным и грязным ублюдкам тр*хать мою мать за деньги и даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Он был самым худшим человеком на свете, и это был не Чарли, мать его, Холсан.

— Ты уверен? Я имею в виду, какие у тебя самые ранние воспоминания? Можешь ли ты точно сказать, что этот парень, живший с твоей матерью, не был прихвостнем Чарли? Он сказал, что твоя мать ушла с одним из его парней, захватив вас с собой.

Зет мгновение раздумывает над сказанным мной. А потом:

— Не могу ничего вспомнить до пляжа. Это самое раннее воспоминание, день, когда моя мать пострадала.

Я не хочу давить на него по этому поводу. Судя по тому, как он давится словами, его воспоминания очень болезненны. Он выглядит совершенно опустошенным тем фактом, что то, что я ему говорю, потенциально может быть правдой.

Возможно, Чарли Холсан — его отец.

Он садится ровнее, явно беря себя в руки, а затем поворачивается ко мне.

— Неважно, кто он. Он гр*баный психопат, и я ни за что не оставлю Лэйс с ним ни на один день. — Теперь он кажется сильнее, немного решительнее. — Я пойму, если ты захочешь убраться подальше от этой ситуации.

— Что? Почему ты так говоришь?