Спляшем, Бетси, спляшем!

В самолете я пытаюсь привести мысли в порядок и сделать какие-то выводы, но не могу. Мне очень хочется поговорить с Сарой, но я знаю, что после истории с Томасом в Англию я поехать без скандала не могу. Я решаю послать Саре приглашение навестить меня, или встретиться еще где-нибудь, тем более, что мне хочется показать, что получилось из ее темы о женщине в литературе, книга почти готова. Это единственная отдушина в жизни, отравленной ревностью мужа. Я пишу о женской душе, о чувствах, которыми полна влюбленная женщина, о тех мужчинах, которые могут настолько понять глубину женских переживаний, что их произведения становятся подлинными шедеврами взаимопонимания, такими, как у Флобера, воскликнувшего: «Эмма — это я!». Я пишу тем эмоциональней, чем больше страдаю от мужской ревности. Я чувствую, что она разрушает даже то немногое, что связывало нас. Меня захлестывает обида на злую судьбу, толкнувшую меня к человеку, каждый день ревнивыми подозрениями разрушающему свою же любовь, которая казалась мне вечной и прекрасной, которой я наслаждалась, гордилась и была благодарна за это. В народе говорят: ревнует, значит любит. Упаси меня Бог от такой любви! Я поняла внезапно, что осталась у разбитого корыта надежд на счастье. Это расплата за то, что я обманула Ива и решила жить его любовью, не платя за это своей. Доигралась, птичка! Жалость к мужу, который все теряет из-за ревности, мешает принять верное решение. Я не знаю, что мне делать, но подозреваю, что и дальше буду терпеть все это из чувства вины за обман. Мне не надо было выходить замуж. Себя мне не жалко.

5. Большая любовь и второй развод.

В Пулково меня опять встречает сестра. Расцеловавшись, она замечает, что я плохо выгляжу, и спрашивает, как дела у Ива.

— Спасибо, у него все хорошо. Как вы тут без меня?

Сестра начинает рассказывать подробно обо всех знакомых, выкладывая все новости — о свадьбах, разводах, детях, работе.

— А Коля?

— Коля здесь, — вздыхает сестра.

— Что случилось?

— Ничего. Но мне кажется, что Светлана… Ну, в общем, не знаю. Мне не нравится, как он живет. Мне вообще все не нравится. И ты.

— А что я?

— Уехала в такую даль от него.

— А ты считаешь, что было бы лучше, если бы я маячила у него перед глазами? — засмеялась я.

— Ну да, вы такие порядочные оба, — вдруг язвительно заявляет сестра, — Будете уступать дорогу и делать реверансы, пока не состаритесь. Вот тогда вы доковыляете по жизни вместе, поддерживая друг друга. Жила бы ты рядом — хоть встречались бы изредка. Ведь вы созданы друг для друга!

— Милая моя, я сегодня утром встала из объятий мужа, а к вечеру уже слышу совет завести любовника!

— Да я не об этом, я о любви, — вздыхает она.

— Не трави мне душу любовью. И так плохо.

— Что случилось, у тебя ссора с Ивом? — тут же испугалась сестра.

— Это перманентно. Я тебе расскажу, когда немного приду в себя Мне надо восстановить душевное равновесие. Или восстановить душу? В общем, дай мне время.

— Я начинаю беспокоиться!

— Ладно, не бери в голову. Но Коле, пожалуй, об этом лучше не знать. Увидимся завтра? Я хочу отлежаться в тишине. И спать хочется, сегодня ночью не пришлось. Кто знает, что я здесь?

— Коля, конечно. Светлана в Сосново. Больше никто. Спи спокойно, — целует меня на прощание встревоженная сестричка, — До завтра.

Я остаюсь одна и через час мне уже хочется завыть от тоски и одиночества. Я решаю пойти погулять. Звонок раздается, когда я уже выхожу. Звонить может только один человек, поэтому бегу к телефону.

— С приездом, Бетси! Я заеду к тебе? — слышу я взволнованный голос.

— Может, встретимся у Летнего сада? Я как раз хотела пойти побродить.

— Через пол часа? Беру машину.

Я тоже останавливаю такси и еду к Летнему саду, но выбираю дорогу через Тучков мост, вдоль Кронверкской набережной, мимо Петропавловки, через Неву по Кировскому мосту, с которого открывается самое прекрасное зрелище в нашем городе, от него у меня всегда захватывает дух: за широким разливом Невы — Стрелка Васильевского острова с подстриженными деревьями и величественной белоснежной колоннадой Биржи меж двух терракотовых Ростральных колонн. Машина подлетает по набережной к воротам Летнего сада и навстречу уже спешит Коля, помогая мне выйти из машины. Опять, как всегда, я бросаюсь к нему на шею. Он, обняв меня одной рукой, похлопывает другой по спине.

— Ну, Бетси, люди смотрят, давай хоть отойдем в сад, с глаз долой.

Он пытается разжать мои руки, но я, оказавшись у него на груди, как у воды среди пустыни, не могу оторваться. Год я не вспоминала о нашей близости, но сейчас понимаю, что жила без него, как без души, блуждая по чужим странам в поисках иллюзий, а он здесь ждал и любил меня каждую минуту.

— Как я без тебя могла жить!? — шепчу я, заглядывая в глаза, полные нежности.

Он все-таки уводит меня в сад, и я падаю на первую же скамейку, потому что у меня дрожат ноги. Какая же я была дура! Коля смотрит на меня внимательно и вопрошающе.

— Что произошло, Бетси? Ты какая-то странная. Все в порядке?