Спляшем, Бетси, спляшем!

— Потом, — бормочу я, думая о том, в каких отношениях может быть муж героини с бывшей женой ее любовника, — Джек, не обижайся, хочешь — посиди со мной, но я не буду тобой заниматься. Хорошо? Он, наверное, будет изменять жене.

— Что ты сказала?

— Джек, что ты думаешь о женщине, которая хорошо живет с мужем, за которого вышла по любви, и имеет любовника, которого тоже любит?

— А сейчас она любит мужа? И как она любит любовника?

— Вот! Ты ухватил самую суть. Скажем, так: она любила мужа, но в супружестве чувства меняются. Она привязана к мужу. Допустим — десять лет. Срок немалый. Так, как в первые дни, она любить его уже не может… Или может?

— Тогда ей не нужен любовник.

— Значит, она любит мужа, но уже не так пылко, да? А любовник… ведь если бы она влюбилась в него так, как некогда в мужа, она просто ушла бы к нему.

— Может, меркантильные соображения?

— Нет, тут только чувства. Я бы, например, если безумно полюбила человека — обязательно вышла бы за него замуж. Не в деньгах счастье. Есть женщины, которые ради денег идут на преступление, остальные же ради любви отдадут все. Давай продолжим. Почему она не уходит к любовнику?

— Она его не любит. Элизабет, любовь и страсть — это ведь разные чувства?

— Ты думаешь, любовник дает ей те ощущения, которых лишена ее супружеская жизнь? О, я поняла! С мужем иссякла страсть, но осталась сильная духовная близость, то есть любовь, а с любовником — только страсть. Но ведь это быстро пройдет?

— Это если он ее не любит, но ведь он ее может очень сильно любить.

— А она?

Джек печально вздыхает: — У него не должно быть иллюзий на этот счет.

— Прости, Джек. Но ты мне очень помог сейчас.

— Лиззи, что с тобой произошло?

— Со мной?!

— Да, ты приехала из Лондона, оставив там душу.

— Джек, ты заблуждаешься, у меня ее давно нет.

— Что же у тебя все время болит? Я не могу смотреть на тебя без содрогания.

— Джек, давай не будем говорить обо мне. Не отвлекай меня! — я склоняюсь над рукописью.

Я пишу, как одержимая. Беру работу на уик-энд, думаю о ней в посольстве. В начале сентября вдруг приезжает Саша.

— Привет, Бетси, я приехал тебя навестить.

— Спасибо, дорогой. Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, ничего.

Но я знаю, что у него уже начались занятия, и нужна поистине серьезная причина, чтобы заставить Сашу оторваться от лекций.

— Я просто захотел эти дни провести с тобой.

Я обнимаю его и тихо спрашиваю: — Что, Коля?

— Бетси, ты только не волнуйся.

— Саша, Коля пережил это три раза, когда я выходила замуж. Что смог он, то смогу и я.

— Ни за что никогда не влюблюсь! — в сердцах говорит Саша.

— Глупенький! Это так прекрасно! Я бы умерла без любви.

— Смотри, не умри от любви, Бетси. Но как он мог!

— Саша, это не нам решать. Ну что, давай развлекаться? Я давно не отдыхала, завтра поедем на море.

Я звоню Джеку и он немедленно приезжает, обрадованный тем, что я позвала его. Они с Сашей тут же составляют план, по которому каждая минута моя пройдет под их наблюдением, заполненная всяческими развлечениями. Вечером они отвозят меня в дорогой ресторан. Я — в парижском вечернем туалете и бриллиантах между двумя красивыми мужчинами в смокингах, на нас обращают внимание, меня узнают после фильма. Мы заказываем бутылку французского шампанского. Саша рассказывает смешные эпизоды из своей практики в психиатрической клинике, Джек — о случаях во время учебы в военной школе. Они танцуют со мной по очереди. Мы веселимся вовсю. Но когда Саша заказывает на десерт эклеры, меня передергивает и я, видимо, меняюсь в лице, потому что Саша тут же просит унести их и предлагает съесть мороженое. Но воспоминания уже захлестнули меня. Джек подливает вина, а потом предлагает поехать в Колизей, который ночью выглядит особенно живописно.

— Правда, не так величественно, как дельфийские развалины, помнишь, Элизабет?

— А давайте полетим на уик-энд в Дельфы! — тут же ухватилась я за эту мысль, — Ты хочешь, Саша?

— Как замечательно! — подыгрывает он, — Я не был в Греции. А теперь в Колизей!

Мы садимся в машину и едем к Колизею. Я рассеянно оглядываю колоссальное сооружение, подсвеченное прожекторами, группы туристов, бродящих, перекликаясь, по огромной арене, и мне становится тошно.

— Сегодня это не производит на меня впечатления. Пойдемте в бар.

Саша тревожно смотрит на меня и переглядывается с Джеком. Мы заходим в модный бар по соседству, полный туристов, и заказываем мартини. Я пью рюмку за рюмкой и не пьянею, наконец, прошу бренди и вдруг слышу сзади:

— Лиза, тебе опять нужно расслабиться? После бренди ты становишься обворожительной. Можно, я дождусь этого?

Я радостно бросаюсь на шею Витторио Минотти.

— Витторио, присоединяйся. Мы не очень успешно топим в вине свои и чужие печали по случаю одного радостного события.

— С удовольствием. К тебе, Лиза, я могу присоединиться на всю жизнь!

— Я буду иметь это в виду! — грожу пальцем, как красотка в плохом фильме.

Мы пьем бренди, потом идем в другой бар, где по словам Витторио есть великолепное вино, потом отправляемся в дансинг.