Спляшем, Бетси, спляшем!

Внезапно я вздрагиваю от видения бегущей ко мне знакомой фигуры и крика «Бетси!», гулко громыхнувшего в большом и полутемном вестибюле. Я, забыв все, рвусь к нему, наши тела сталкиваются во встречном движении и замирают в самой тесной близости. Мы бурно дышим, словно бежали издалека, и как слепые молча гладим друг друга по лицу. Митя, подхватив главврача под руку, тактично отводит его в сторону, а мы так и стоим, не говоря ни слова, прижавшись всем телом и закрыв глаза. Наконец Коля отрывается от меня и, крепко взяв под руку, хриплым шепотом говорит: «Идем!». Я, кивнув, оглядываюсь на Митю, но он машет мне рукой — идите, мол. Коля выводит меня из темного вестибюля в яркость осеннего дня и сажает в машину. Там мы опять надолго замираем в поцелуе, но он все же, имея в отличие от меня, все на свете разом забывшей, какую-то цель, наконец заводит машину и мы мчимся через Литейный мост и по набережной, мимо Летнего сада, Эрмитажа, к Исаакию и дальше. Схватив за руку, Коля стремительно ведет меня через вестибюль, по лестнице Дворца Бракосочетаний и, встав перед дамой за огромным письменным столом, поворачивается ко мне:

— У тебя документы с собой?

Я киваю и достаю из сумки все, что у меня есть: британский паспорт, водительские права, документы на детей, страховые полисы, удостоверение председателя фонда, кредитные карты и чековую книжку. Действую я, как заколдованная, покорно выполняя все, что он просит.

— Заполните заявления, разборчиво и на русском языке, — подает бланки заявлений дама, скользнув по мне любопытным взглядом.

Тут я, слегка придя в себя, цепляюсь за Колину руку, которую он протянул за бланками и отчаянно восклицаю:

— Но ведь ты женат!

— Бетси, дурочка, как я могу быть женатым не на тебе!!! — слышу я в ответ, ошеломленно замираю, а потом со всего размаха отвешиваю такую пощечину, что голова его откидывается назад. Коля со смехом обнимает меня, прижав обе руки, уже готовые снова ударить.

— Так вы будете вступать в брак? — с интересом спрашивает дама.

— Ну конечно! — говорим мы хором и садимся заполнять заявления.

Выйдя на набережную и рухнув на сидение машины, я начинаю безудержно рыдать, моему самообладанию пришел конец.

— Бетси, ну что ты, дорогая, любимая моя, все закончилось, все теперь хорошо! — обнимая меня, уговаривает Коля.

Но я отталкиваю его и колочу руками по лицу, плечам, по груди, захлебываясь от плача. Коля терпеливо ждет, что истерика моя выплеснется наружу, а потом нежно целует в мокрые щеки и ослепшие от слез глаза. Он успокаивает меня, пока я не начинаю получать удовольствие от происходящего.

— Ты мне снишься?

— Это я должен у тебя спросить! Представляешь, возвращаюсь в Старую Русу после недельной рыбалки на Селигере, и вдруг художники говорят — твою Лизу показывали в новостях, она привозила лекарства и вместе с нашей Горбачевой посетила госпиталь в Москве. Я тихо сошел с ума, потому что ты в Москве быть никак не можешь. Но тут мне позвонили из Салона, и я помчался домой. Гнал машину всю ночь, потом еле разыскал тебя в клинике… А на свадьбу мы должны вызвать Сашу из Еревана. Ты меня больше не бей, Сашка уже устроил грандиозный скандал за тебя.

— Ты все-таки негодяй! Я ведь из-за тебя чуть не вышла замуж за Мэта Фаулза! — я нежно провожу по его губам пальцем, — Ты удивительно похож на Алика!

В наших словах нет ни логики, ни последовательности.

— Прости меня, Бетси, я и правда негодяй. Я думал, что так будет лучше. Я все придумал с женой, но я был такой дурак! Когда Саша мне рассказал, что с тобой там творится, я чуть не помешался.

— Поцелуй меня снова! — закидываю я руки ему за голову.

Мы долго еще сидим в машине, полные почти невыносимого восторга, а потом едем к детям.

«У Бетси есть ученый гусь, все песни знает наизусть, — мурлычет Коля, поглядывая на меня, — Спляшем, Бетси, спляшем!» А я никак не могу согнать счастливую улыбку.

Сижу и смеюсь как дурочка!