Сплюшка или Белоснежка для Ганнибала Лектора (СИ)

«Обстоятельство», нагло обозванное «чёртовой бабкой сплетницей», получило уйму пожеланий и невозмутимо посоветовало поторопиться. Напомнив, что у одного милого бармена выходной, а вот у штатного юриста нет. Так что пришлось Лектору чертыхаться, но собираться. А ещё через полчаса в квартиру ввалились сонно хлопающие глазами Кир и Данька. Завидев меня, смущённо переглянулись и, не сговариваясь, сграбастали меня в объятия. Молча сжав так, что затрещали рёбра. И тут же свалившие досыпать, попутно клятвенно обещав уложить на бочок и в люлю всех и вся, не взирая на сопротивление.

И глядя на них, я, может и не верила, что всё будет хорошо. Зато не сомневалась, что мы справимся. Вместе так точно.

Обогнув криво припаркованный, потрёпанный временем и жизнью иж-универсал, мохнатого года выпуска, я не заметила прямо перед собой лужу, покрытую тонким слоем льда. Лихо проскользив по ней, чуть не грохнулась пятой точкой прямо на землю. Нелепо взмахнув руками, я попыталась сохранить равновесие, качнувшись сначала вперёд, затем назад. И облегчённо перевела дух, сумев кое-как, но сохранить шаткое равновесие.

Правда, ненадолго. По закону подлости, Хан, чтоб его блохи покусали, до этого терпеливо дожидавшийся хозяйку и вожака в одном лице (и не спрашивайте, как мы это выясняли!), что-то почуял. Рванув со всех лап в сторону подъезда и дёрнув меня следом за собой. Да так, что мои бедные, старые кеды снова заскользили по льду. И я с обречённостью приговорённых поняла, что да, я лечу.

Избежать встречи с твёрдой, грешной землёй у меня не было шанса, ни единого. Абсолютно. Так что, зажмурившись, я выставила руки вперёд, надеясь, хоть так смягчить предстоящее падение.

Громко ойкнув от неожиданности, когда чьи-то руки схватили меня за талию и удержали на месте. Ни капли не удивившись, услышав такое знакомое, страдальческое и по родному ехидное:

— Снегирёва… Опять ты?

— Алексей Валерьевич… Снова вы?

— Склероз? — привычно уточнил Ярмолин, помогая мне выпрямиться и встать ровно. Добавив, без перехода. — Я скучал, Совушка.

— Природная вредность, — насмешливо протянула, не менее привычно огрызнулась я, забираясь руками под его куртку и тонкую водолазку. Касаясь озябшими пальцами гладкой, горячей кожи и откровенно балдея от этого. — Я тоже.

Лектор наклонился ниже, явно намереваясь меня поцеловать. На что у меня лично не было никаких возражений, и я даже зажмурилась, предвкушая продолжение. Неприлично хрюкнув и уткнувшись лбом в плечо мужчины, когда откуда-то сбоку раздалось укоризненное:

— Что ж вы делаете, изверги… На глазах у бедного, не выспавшегося, страдающего от первой юношеской влюблённости ребёнка, а? УК РФ на вас нет, ей богу!

— Лерка, — недовольно вздохнул Алексей, впрочем, не собираясь выпускать меня из объятий. — Завидуй молча!

— Эй, а кто сказал, что я завидую? Может, вы мне травмируете нежную, ранимую детскую психику?! — праведно возмутилось это шило, чуть ли не подпрыгивая на месте от распирающего её негодования.

— А там ещё есть, что и чем травмировать? — заинтересованно глянул на неё братец. И цокнул языком, притворно удивляясь. — Ну надо же… А так и не скажешь!

— Вот ты… Ты… — возмущённо задохнувшись, Лерка пару минут пыталась подобрать достойное определение для собственного родственника. Потом махнула рукой, недовольно проворчав. — Ладно, будем считать один-ноль в твою пользу, брательник. А теперь можно уже получить ключи от квартиры и слинять досыпать до того, как вы опять начнёте все эти ваши… Танцы с бубнами, а? Серьёзно, прямо как в сопливых мелодрамах. Такое… Такое! Бе-е-е…

— Сказал человек, рыдавший над концовкой «Титаника», — как бы невзначай заметил Ярмолин, умудрившись вытащить у меня ключи из кармана и бросить их мелкой.

— Эй! Это были слёзы умиления над глупостью героини!

— Я даже где-то верю, ага. Как найду где… Ну ты в курсе, мелочь.

— Тьфу на тебя, — искренне пожелала Лерка и, подхватив Хана под пушистое пузо, гордо удалилась в сторону подъезда. Но остановилась почти у двери и заявила, обернувшись к нам. — Надеюсь, не мне тебе рассказывать о мерах необходимой предосторожности… Мы ещё морально не готовы к появлению племянников! Так что не балуйте, родственники, вот!

И выдав эту тираду, она скрылась с глаз, напоследок громко хлопнув дверью. Так, что бедный ижик тут же откликнулся тоскливым воем сигнализации и матом откуда-то из окна первого этажа.

— Мы? — наконец-то отмерла я, переведя недоумённый взгляд на посмеивающегося Лектора.

— Ты действительно хочешь знать подробности? — весело фыркнул Ярмолин и обхватил моё лицо ладонями, явно намереваясь закончить начатое. В смысле всё-таки поцеловать меня. И никаких возражений по данному вопросу не было, совершенно.

Обжигающе нежное прикосновение губ, теплые ладони на талии. Аромат одеколона, смешавшийся самую малость с горечью табака. Лёгкая щетина на подбородке, царапающая пальцы. И бесконечная чувственность и ласка. Всё это сплеталось в тесный клубок из чувств и эмоций, оседая где-то внизу живота. Наполняя меня эйфорией и самым настоящим, чистым счастьем.