Сплюшка, или Белоснежка для Ганнибала Лектора

Да-да, именно что через буковку «и» и именно, что тот самый, что губит любые инициативы на корню и рушит великие планы по захвату мира. И если на мир, Лерке, было начхать, то в остальном было как-то обидно. Особенно, когда в ответ на очередное предложение встретиться, братья Снегирёвы отреагировали завуалированным посылом на хутор бабочек ловить. Милым таким, нежным, но всё равно обидным. Хотя любопытство всё же было сильнее. Потому что…

Серьёзно? Тотальный игнор в течение целой недели? Куда это они успели влезть, а она об этом ни сном, ни духом?!

— Ла-а-дно, — недовольно протянув, девчонка спрятала телефон в карман толстовки и зло зыркнула на бдительную училку по математике. Та коршуном вилась среди рядов, выискивая шпаргалки и прочую лабудень, особое внимание уделяя любимой всеми тунеядцами Камчатке.

Где Ярмолина и устроилась во всей своей красе, обложившись учебниками, тетрадками и сумкой. В вялой надежде доспать оставшиеся часов цать своего законного утреннего сна на скучной контрольной. Надежда, к слову, была бабой надёжной, страдала до последнего. Но услышав пятый вопль «Ярмолина, не спать!» за последние десять минут, предпочла самостоятельно упокоиться с миром.

А похороны ей организовала всё та же математичка, умудрившись застрять на добрые пять минут рядом с Леркиной партой. Та, наградив училку взглядом маньяка-садиста со стажем и мысленно пожелав ей энное количество кнопок на стуле, уткнулась носом в тетрадь. Изредка кося взглядом на предательски молчавший телефон. И гадая, что ж такого могло приключиться…

И как она это проворонила-то?!

Впрочем, как — это как раз таки понятно. Уроки, мама, чай, снова уроки, трёп с друзьями и просмотры очередных трэшевых боевичков приятно скрашивали долгие вечера. Попутно отключая мозги так, что даже если бы сквозь кухню проехал угнанный американскими шпионами танк, Лерка и глазом не моргнула бы. Это Россия, тут и не такое случается.

Так что да, «как» — это как раз таки понятно. И даже не удивительно. Вопрос в том, что теперь делать-то?

— Эй, ты! Дай списать! — в спину ткнулся кончик ручки. Поморщившись, Лерка обернулась, смерила всё тем же убийственным взглядом обнаглевшего одноклассника и показала ему фигу.

Даже не удивившись, когда следом раздался разъярённый вопль раненного в задницу динозавра:

— Ярмолина! Что ты себе позволяешь?!

— Мало, — тихо буркнула в ответ девушка, вновь уткнувшись носом в собственную парту. И добавила шёпотом. — Мало я себе позволяю! Но блин, где ж их ловить-то теперь…

Вопрос был далеко не праздным. Как показала практика и свидетельские показания, выбитые из окружающих за это время, братья Снегирёвы обладали одним очень интересным качеством. Умением делать ноги, отточенным до совершенства! Застали на месте преступления? Моргните и Снегирёвых уже нет! Поймали за ухо? Отвлекитесь на секундочку и в руках у вас всё, что угодно, но не пойманные с поличным близнецы! И пытаясь их отчитывать, ни в коем случае не зевайте! Потому что стоит вам зевнуть и…

Ну, вы поняли, да?

Не то, чтобы Лерка сильно доверяла местной жёлтой прессе, наводнившей школу самыми разнообразными слухами разной степени бредовости, нет. Но за такое короткое время знакомства, успела полюбоваться, как застигнутые завучем за попыткой слинять с физкультуры парни буквально растворились в воздухе, стоило тому отвлечься в поисках своего телефона.

Мастерство, ёпт! Восьмидесятого уровня!

Долгожданный звонок был воспринять ею как манна небесная. Серьёзно, задания были, максимум минут на пятнадцать, остальное время пришлось усиленно делать вид, что работаешь. Попутно успев придумать сотню разных причин, обидеться на одну половину и всерьёз заволноваться из-за второй. И теперь, скидав всё своё имущество в рюкзак, Лерка первая пулей вылетела из класса, не став дожидаться сиятельного внимания математички к своей скромной персоне.

Та страдала патологической страстью облагодетельствовать всех сирых и убогих. Ну, по её мнению сирых и убогих-то. И до добра такие души порывы точно не доведут, тем более что настоящего значения этого слова она явно не знает. Свято веря, что недобровольный труд на благо общества считается добрым делом.

Товарища Ушакова на неё нет, ей богу!

К счастью, после математики намечалась большая обеденная перемена. Блондинка, озадаченно почесав нос, решительно направилась в сторону столовки, ловко лавируя между несущимися в разные стороны школьниками. Изредка цепляя на лицо любезный оскал, когда среди этого моря проглядывали отчаянно пытавшиеся выжить учителя. И выжить это, далеко не в переносном смысле. Голодные дети, дорвавшиеся до свободы и еды — жуткое зрелище! Даже директор и тот старается по школе во время уроков передвигаться, а то снесут и не заметят же!