Сплюшка, или Белоснежка для Ганнибала Лектора

Ободряюще улыбнувшись ей, я залпом допила кофе. Старательно игнорируя собственный сотовый, нагло и вызывающе вибрировавший на краю стола. Это был третий вызов от Лёши и пятое сообщение от него же. И интересовало моего любимого, но слишком уж настойчивого мужчину всё. Причём вообще всё.

Тихо хмыкнула, невольно улыбаясь. Утром было сонное молчание, кофе на двоих и завтрак, наполненный шумными криками и спорами мелких. Поздним вечером горячий, чуть пряный чай, книги или кино (зависит от настроения) и наглая оккупация моих колен. И моё мнение интересовало блондина в самую последнюю очередь. А вот днём…

Днём этому троллю всея универа требовалось, чтобы кто-то его отвлекал. Рассказывал обо всём и сразу. Пока не отпустит, и желание убить кого-то не трансформируется во что-нибудь не менее интересное. И так уж вышло, что роль громоотвода и успокоительного в одном флаконе выпала именно мне. Как единственному человеку, кто может не опасаться за свою жизнь и психологическое здоровье при общении с Лектором.

Одна беда. В последнее время, «громоотводу» было откровенно некогда. И что-то мне подсказывало, что добром такое пренебрежение к добровольно взятым обязательствам не закончится, определённо.

Щелчок пальцев перед моим носом вывел меня из состояния перманентной задумчивости. Потерев переносицу, я вопросительно уставилась на довольно улыбающуюся Виолетту:

— Ну?

— Баранки гну, блин, — насмешливо откликнулась заметно повеселевшая Спасская и хлопнула в ладоши. — Зеленцов в деле. Правда, содрал двадцатку авансом и ещё десятку, если наше дело не выгорит.

— А если выгорит?

— Ему приток посетителей и выручка, нам реклама и пилотный прогон, — привычно засунув руки в карманы брюк, Ви сощурилась, явно витая где-то в своих мечтах и планах, грозивших переплюнуть даже планы Наполеона. — Заказчика удовлетворим и наконец-то проверим, насколько сработались за это время. Выступление завтра вечером, в «Мяте» как раз свободное окно. Ну так что? Ты с нами? Или того… Струсила, м?

Вопрос был провокационным. Как собственно и заявление, что это самое, чёрт бы его побрал, внезапное выступление состоится так скоро. Вот только чего-чего, а страха перед ним у меня не было. Азарт, мандраж, волнение и нетерпение — да, присутствовали в полном составе и заставляли ёрзать от нетерпения и предвкушения, сидя на табуретке.

Но страха не было, совершенно. Поэтому в ответ на такую неприкрытую подначку, я возвела глаза к потолку и, смяв несчастный список клубов, запустила этим комком бумаги в посмеивающуюся подругу:

— Тьфу на тебя, Спасская. Чему бы хорошему у Марго научилась, а?

— Например? «Маргариту» смешивать или карбюратор на спор собирать-разбирать?

— Как вариант, — показав ей язык, я потянулась и повела шеей, разминая нывшие от усталости мышцы. После чего постучала по надрывающемуся телефону. — Ребят сама «радовать» будешь. Вечером не забудь скинуть, что планируешь показать в «Мяте» и какой трек. Чтобы я хотя бы морально успела подготовиться.

— Как скажешь, — слишком уж покладисто согласилась Спасская, пряча предвкушающую улыбку и невинно хлопая глазами в ответ на мой подозрительный взгляд. Свой, мелодично наигрывающий что-то из классики, гаджет, она старательно стискивала пальцами, пряча за спиной.

С минуту я боролась с желанием проконтролировать процесс выбора мелодии и танца, за одним выведав, с кем же она так не желает разговаривать. Бедная интуиция просто таки вопила о том, что подруга обязательно устроит какую-то пакость, выбрав очень уж интересную мелодию и не менее интересный танец к ней. А ещё, что она что-то скрывает и это что-то для неё не менее важное, чем предстоящее выступление. Если не сказать больше. Однако, телефон снова завибрировал и, глянув на дисплей, я мысленно пожелала себе удачи. Очень сильно надеясь на то, что мне хватит сил и терпения дождаться того момента, как труппа получит новую солистку.

Надежда была слабенькой, очень слабенькой. Но была же. Так что на звонок я ответила, тут же начав спешно собираться. Нетерпеливые байкеры, чУдные друзья и не менее чУдные подопечные — это, пожалуй, слишком много для одного дня и одной меня. А ведь ещё есть братья, Лерка, Хан и…

Интересно, а шанс дожить до обещанных летних каникул ещё есть или как?

Ответ на этот вопрос так и остался тайной за семью печатями. Сначала я оказалась в объятиях бедного, замученного студентами Лектора, а затем схватилась за голову и принялась разгребать навалившиеся скопом семейные проблемы и дела. Попутно выяснив такую крайне любопытную информацию как то, что математика — дура. У физички нет никакого чувства юмора, а химик опять что-то не то смешал. И теперь на потолке класса огромное, чёрное пятно, замаскировать которое просто-напросто нечем. Зато школьный психолог порадовал и начальство и детей, отметив в этом самом пятне признаки психоанализа по Фрейду.