Сплоченность

Под утро погода установилась. Ветер не гонял больше по земле снежные тучи, он словно притаился где-то за лесами и пригорками, собирая силы для очередной атаки. Только изредка, наскоками, он подымал на гребнях сугробов пушистый снег и бил в лица тугим морозным крылом. Когда из-за леса показался желто-красный диск солнца, погода совсем установилась, но мороз как будто покрепчал.

На выгоне деревни Бугры партизаны один за другим соскакивали с саней и, подгоняя лошадей, бежали за ними, согреваясь на ходу.

— Какой холодище! — сказал Камлюк, растирая ладонью свое посиневшее лицо. — Проворонь — без носа останешься. И шуба не поможет! А ну, давай наперегонки — сразу согреемся. Лови! — весело крикнул он, слегка ударив Злобича по плечу.

Разгребая валенками рассыпчатый легкий снег, он ловко обогнул сани и побежал по дороге. Он проваливался в сугробы, но сразу же, охая и хохоча, выскакивал из них. Его веселое настроение передалось всем: и тем, кто бежал за санями, и тем, кто в них сидел. Партизаны с любопытством следили за этим состязанием. Некоторые кричали Злобичу:

— Давай, Борис, давай!

— Не подведи молодежь!

Но вот Камлюк добежал до крайней хаты Бугров и остановился. Выдохнув клуб пара, он взглянул на подбежавшего Злобича и громко проговорил:

— Согрелся!.. Хватит!.. Да и люди вон у колодца. Увидят — еще подумают, что Камлюк от фашистов убегает.

Люди, поившие у колодца лошадей, заметили его со Злобичем. Высокий мужчина, откинув с головы брезентовый башлык, весело крикнул:

— Победителю по бегу — ура!

— Да это же Пилип! — обрадовался Камлюк.

— Все бодрые. Видно, возвращаются с успехом, — сказал Злобич.

Камлюк встретил Струшню радостно, словно давно не видел его. Протягивая вперед руки, он еще издали спросил:

— Ну как, Пилип? С чем поздравлять?

— С полной победой, Кузьма. Был в Заречье гарнизон — и нет гарнизона. Тяжело было, измучились ужасно, но зато дело сделали. Накрыли гитлеровцев, как сонных куропаток, — никто не убежал! Сожгли казарму, взорвали мост. На прощание дали несколько пулеметных очередей по Калиновке — и айда назад… Сведения Андрея исключительные. С ними — как с компасом… — Струшня вдруг помрачнел, насупил густые заиндевевшие брови. — Есть жертвы. Четверо раненых. Новиков…

— Ранен? — встревожился Камлюк. — Тяжело?

— Ранен в ногу. Легко. Но около месяца придется пролежать…

— Да-а… Где же он?

— В лагере. Отправили их сразу, без остановки… Ну, а у вас как дела? Виделись с Андреем?

— Все в порядке. Расчеты будущего боя сделаны. Теперь скорей в лагерь. Надо собраться, план налета уточнить… Ну, а потом… потом, как Маяковский сказал: «Ваше слово, товарищ маузер», — оживленно проговорил Камлюк и, поздоровавшись с Гарнаком, подошедшим к ним, опять повернулся к Струшне. — Коней поите — видно, отдыхали здесь?

— Да, сделали небольшой привал. И вам не мешало бы немного обогреться.

— Согрелись, ты сам был не только свидетелем, но и судьей нашего бега, — пошутил Камлюк и, окинув всех быстрым взглядом, уже серьезно добавил: — Нет, лучше поскорей поедем. Садись, Пилип, ко мне в сани, за дорогу кое-что обсудим.

— А ты, Борис, давай ко мне, — предложил Гарнак, — вам тесно будет со Струшней.

— Да уж придется пересесть… Не стоит рисковать жизнью — Пилип Гордеевич еще задавить может, — засмеялся Злобич и пошел вслед за Гарнаком к саням, в передке которых, держа натянутые вожжи, стоял на коленях Сандро Турабелидзе.

Они сели и, пропустив вперед сначала головных дозорных, а потом сани с Камлюком и Струшней, тронулись с места. Сандро отпустил вожжи, и лошадь, храпевшая до этого от нетерпения, побежала быстрой рысью.

Некоторое время ехали молча. Потом Гарнак, тронув за плечо Турабелидзе, попросил:

— Расскажи-ка, Сандро, о своем бугровском происшествии. Что это у тебя получилось со стариком? Чего ты шумел? — и, взглянув на Злобича, шутливо продолжал: — Знаешь, Борис, наш Сандро чуть не набедокурил в Буграх. Пошел с хлопцами греться в одну хату, а я на улице с разведчиками задержался. Стою, даю указания и вдруг слышу — кричит мой Сандро, ругается. Что это, думаю, с ним, чего разбушевался? Может, помощь нужна. Только подбежал к хате, а он сам выскакивает на улицу, кричит, плюется! Стал было мне рассказывать, что с ним случилось, да в это время вы как раз появились на выгоне, помешали… — Гарнак снова тронул Сандро за плечо. — Расскажи-ка, чего ты разбушевался там?

Сандро повернулся к Гарнаку и Злобичу и, слегка улыбаясь, ответил:

— Встретился с одним старым знакомым, ну и вскипел, схватился с ним.

— С кем же это? — полюбопытствовал Злобич.

— Я вам как-то рассказывал о нем… Из плена вместе пробирались.

— А-а… Значит, ты с Никодимом Космачом схватился?

— Да… Я и фамилию его уже забыл. Давно было…

— А разве после того ты не встречался с ним?