Сплошное свинство

Ну вот, я развлекался, как мог, благо запретов в этих юных головках не существовало вовсе. Групповые игрища, женский дуэт, соло, ролевые игры, мягкий и жесткий ЭсэндЭм, видеосъемки, фотосессии — все, что угодно. В любой день недели, в любое время суток. Девушки очень старались. Претензий предъявить я не мог, хотя и чувствовал, что они относятся ко мне как к выгодной работе. Когда все это закончится, каждая вернется в мир, который ее действительно интересует. Ирма купит свою «вольво», устроится менеджером в какой-нибудь концерн, выйдет замуж, родит двух белоголовых ребятишек и будет скрупулезно выплачивать кредит за аккуратненький коттедж. Ноэль подкорректирует слишком грубые скулы, накачает силикона в грудь и станет ходить по подиуму. Если повезет — действительно переплюнет Наоми Кемпбэлл. Паола же откроет свой ресторанчик, наденет пестрый национальный передник и будет до хрипоты торговаться с поставщиками, выбивая дополнительные скидки на оливки и лобстеров. А меня они забудут. В этом я не сомневался. Просто достанут из памяти дискету, на которой записаны я, моя вилла и все, что здесь творилось, бросят на асфальт и прихлопнут каблуком. И будут образцовыми членами общества, верными женами и заботливыми матерями. Немного смущает, верно? Но, с другой стороны, таковы правила, которые я сам установил. Впрочем, вскоре мне надоели и мои правила тоже.

Очередной сюрприз великой шутницы жизни. Я так стремился к покою, так мечтал о непрекращающемся наслаждении… А когда получил то, что хотел, почувствовал, что это меня не радует.

Скверная ситуация. Я не знал, стоит ли мне искать выход. Его ведь ищут из безвыходных положений, а у меня, наоборот, все было хорошо. Единственное, о чем я скучал, так это о Свине. Да-да, о толстой розовой туше, непрестанно матерящейся, жующей чипсы и сочиняющей рассказы в порнографический журнал. Не знаю, откуда взялась эта тоска. С точки зрения общепринятой морали симпатизировать Свину я не мог. Большой грешник в прошлой жизни и существо с весьма сомнительными моральными устоями в текущей, он не сделал ничего великого. Не построил дом, не вырастил дерево. Даже последние слова в своей жизни Свин произнес не возвышенные, как полагается, а просто выругался от души… Мы помогали людям, это верно. Но, опять-таки, из корыстных побуждений. Как относился Свин ко мне? Я не знал. Иногда он бывал очень груб, иногда трепал мне нервы. Большей же частью он прикрывал мою шкуру, хотя тут надо оговориться: мой успех означал его успех, а мое поражение — его поражение. Просто два сотрудника, и все. Ничего личного.

Но я скучал. Иногда мне даже снилось, как распятое тело моего офицера висит где-то в облаках, в какой-то соседней реальности. Он проходит все круги очищения, ему задают провокационные вопросы, И он отвечает — паинька паинькой. Он не дерзит, не сморкается, сдержан на язык. Ведь он хочет попасть на реинкарнацию в свою благополучную рязанскую семью. И вырасти прилежным парнем, по уши влюбленным в информационные технологии. И сделать карьеру, и основать корпорацию, и стать самым богатым и знаменитым…

Хочет ли? — проснулся я однажды ночью от холодного обжигающего вопроса. За окнами нежилась теплая ночь. Рядом посапывали Ирма и Ноэль. Тоже две временные сотрудницы. Тоже ничего личного. Но, окинув взглядом безупречные фигурки девушек, я подумал, что их нельзя сравнить со Свином. Я понял, что в наших с ним отношениях было нечто большее, чем выгода. Я встал с кровати и подошел к окну. С моря дул прохладный ветерок. Все было тихо и спокойно. И вот посреди этой идиллии меня внезапно скрутил спазм. Я упал на паркет из красного дерева, чувствуя, как моя голова раскалывается от нестерпимой боли. Откуда-то снизу, из живота, поднималась мощная волна, несущая страх, нетерпение и разочарование. Ужасные ощущения. Но это была моя волна, мое глубинное желание. И я слишком хорошо понимал это, чтобы сопротивляться.

Мне становилось все хуже и хуже. Сердце билось учащенно, резкими толчками, в сумасшедшем ритме. Перед глазами поплыла мозаика багровых пятен. Тело покрыл липкий холодный пот. Я понял, что еще чуть-чуть — и мне станет совсем плохо. И еще я понял, что должен повернуться лицом к своей проблеме, своему страху, своей боли. Я должен задать себе вопрос и должен ответить на него.

Когда я понял это, мне стало легче. Багровые пятна исчезли. Сердце начало успокаиваться. Я встал на четвереньки, затем поднялся с пола. В этот миг голову осенило чем-то холодным, ярким, свежим. Я понял, что мне надо делать. Я осознал, чего я хочу. И это принесло мне спокойствие и радость.