Сплошное свинство

— Да лежи же, я сказал! — недовольно сплюнул на песок Свин. — Тебе надо прийти в себя, нам понадобиться максимум твоих сил в самое ближайшее время. А насчет тех, кто в воде… Пятерым уже ничем не поможешь: они слишком поздно нырнули и двоим опалило голову огнем, а остальных посекло осколками. Но тех, кто еще живой, вытащат другие пассажиры.

Я расслабился. Свин в это время, полагаю, крутил энергетические потоки, чтобы привести себя, и меня заодно, в относительный порядок. Минут через пятнадцать он колыхнулся, давая понять, что оздоровительный сеанс закончен. Я сел, Свин тоже сел на задние лапы. Я поправил на нем плащ.

— Так нормально?

— Сойдет… Нет, ну ты посмотри на этих парней…

Я проследил за его взглядом и увидел Чука с Геком, выходящих из пены прибоя. Полагаю, они заплыли дальше всех, так что взрыв их никоим образом не покалечил. Все тот же черный гламур, разве что волосы слиплись да губы посинели.

— Там не осталось еще одной цистерны про запас? — громко спросил меня Свин, когда Чадов проходил рядом с нами. — По-моему, взрыв не достиг своей цели.

— Очень даже достиг, — улыбнулся подошедший Гешко. — Все, кто панически боялись погибнуть в катастрофе или не хотели жить и искали внешнего повода, чтобы отправиться на тот свет, получили по своей вере. Что же касается нас, то…

— «Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится», — на память процитировал Чадов, разгребая песок руками.

Я не поверил своим глазам. Пока мы со Свином носились вдоль вагонов, пытаясь загнать пассажиров в море, эти ребята закопали свои вещички в песок. Теперь у них была и сухая одежда, и работающий сотовый телефон, и даже непромокшие сырные крекеры, парочку которых Чадов тут же запихнул себе в рот.

— По телефону хоть позвони, сволочь, вызови подмогу, — угрюмо бросил Свин.

— Это можно, — согласился Чадов, но звонить не торопился, продолжая задумчиво вертеть сотовый в руках, будто видел его первый раз в жизни.

Я встал на ноги и подошел к нему.

— Ладно, ладно, — поспешил Чадов, увидев выражение моего лица, — сейчас позвоню. «Просящему у тебя дай… »

— Иначе просящий может дать тебе сам, — сказал я, демонстративно сжимая кулаки.

Гешко тут же нарисовался за спиной Чадова и уперся в меня белесым немигающим взглядом. Я знал, что натренирован он гораздо лучше меня и в случае стычки мне не поздоровилось бы. И все же у меня было преимущество: маленький шар ненависти, клубящийся внизу живота. Когда ты ненавидишь, учил меня когда-то Свин, опускай комок из горла в живот. Тогда есть шанс что-то сделать.

Я выдержал взгляд Гешко. Он заморгал и преувеличенно рьяно стал наблюдать за манипуляциями Чадова с мобильником. Я демонстративно подошел к вещам Гешко и вытащил из его открытого чемодана пачку сигарилл, затем пошарил еще — и прибавил к ним серебряную «ронсоновскую» зажигалку.

— Когда вокруг тебя Большой П… дец, покурить особенно приятно, — одобрил мои действия Свин.

Я вернулся к нему, уселся на песок, прикурил две сигариллы, одну засунул Свину в рот, другой с наслаждением затянулся сам. Терпкий дым ворвался в легкие, сжал сосуды головы. Хвала Господу за табак! Всегда можно отвлечься. И не оценивать происходящее. Не переживать. Не думать. Не думать. Не думать….

Чадов вызвал экстренную помощь. Эсэсовцы собрали свои чемоданы. Гешко нерешительно топтался на месте.

— Эй, Гаврила, зажигалка-то наградная, коллекционная….

— Тебя обманули, — сообщил ему Свин, разглядев за секунду блестящее устройство в моей руке.

— Нас действительно награждали…

— Я не про награду — про коллекционность. Это подделка. Пусть не китайская, но румынская или польская. Так что можешь о ней особо не переживать.

Гешко хотел что-то сказать, но Чадов остановил его рукой.

— Позвольте откланяться, господа. Надеюсь, мы с вами больше не встретимся.

— Первый раз наши желания полностью совпадают с чаяниями сотрудников Службы Справедливости, — в нос сказал Свин, после чего сжевал свою сигариллу и выплюнул ее так, что она попала в ботинок Гешко.

Тот снова хотел что-то сказать, но Чадов и на этот раз сдержал своего подчиненного. Они взяли чемоданы, Гешко перекинул через плечо ремень дорожной сумки— и эсэсовцы зашагали прочь. Чистенькие мальчики чистого неба…

— Вот и прокатились, — сипло хрюкнул Свин. — Дайка еще сигариллу…

Я прикурил новую и сунул ему в рот.

— А знаешь, эти ублюдки в чем-то были правы. Никогда не помогай, если тебя не просят. Мы, то есть ты, сделали доброе дело, спасли рыжеволосую от смерти. А она — упокой, Господи, эту дуру несмышленую — приняла меня за террориста и сказал об этом своему воздыхателю.

— И? — поморщился Свин.

— И он стал хватать меня за грудки. Если бы ты не хотел ее… то есть если бы ты не вылечил ее, этого не произошло бы. И я смог бы спасти еще немного людей.

— А кто прикрыл бы тебя от взрыва? — спросил Свин.

Я пожал плечами.