Сплошное свинство

В любом случае, за десять лет службы я не видел ни одного руководителя. Обстоятельства задания сотрудники Отдела узнавали от существа, которое все, даже принципиально неверующий Локки, называли Ангелом. Совет старших офицеров определял, какая пара «Старший офицер — оперативник» более соответствует характеру предполагаемой работы. Модели и Бомжу обычно поручали деятелей шоу-бизнеса. Локки и Старуха специализировались на менеджерах среднего звена и криминальных героях. Варшавский и Джокер работали с бизнесменами. Что же касается нас со Свином, то мы считались самой опытной парой. А потому задания нам доставались наиболее сложные: политики, олигархи, священнослужители.

Старший офицер разрабатывал схему подхода к объекту, после чего в дело вступал оперативник. Перед ним ставилась нелегкая задача — войти в доверие к объекту и вызвать в его душе сомнения, страх или чувство вины. Когда это удавалось, объект открывался для карающего воздействия законов справедливости. Остальное было уже делом техники. Чаще всего активатор просто уходил в тень, позволяя событиям развиваться своим чередом. И объект попадал в катастрофу или до него добирались наконец давние недруги, попытки покушения которых до сих пор не удавались. Вариантов было море. Иногда ликвидацию совершал и сам активатор — в случае, если под рукой не оказывалось ничего подходящего, приходилось брать в эту самую руку пистолет и вышибать мозги объекту. Активатор мог это сделать, нимало не заботясь о последствиях для своей кармы, — законы справедливости он не нарушал, и бояться ему было нечего…

Борис Сергеевич Рокот был крепким орешком. Самым крепким из всех, кого мне доводилось встречать. Он достаточно давно занимался политикой и в настоящий момент находился около вершины политического Олимпа. Естественно, Рокот соблюдал правила игры. Он составлял законопроекты, публично ратовал за удвоение ВВП, встречался с избирателями, часто, и не без блеска, выступал на разнообразных телевизионных ток-шоу.

Возглавляемая им партия имела приличное депутатское представительство в Думе. Но все это — снаружи. На самом деле политическая деятельность служила лишь инструментом для реализации его амбиций. Борис Сергеевич хотел видеть себя выше всех, мечтал достичь такой точки в карьере, выше которой — одно только небо. Ничего удивительного, в принципе. Все люди стремятся так или иначе возвыситься над себе подобными. Но Рокот не колебался в выборе средств для достижения своей цели. Поэтому его деятельность и заинтересовала аналитиков Отдела. Они выяснили, что наш подопечный, помимо обычного лоббирования интересов тех или иных криминальных кругов в Думе, оказался втянутым в крайне неприятную аферу. В Москве готовился большой террористический акт. И Борис Сергеевич знал об этом. Знал, но молчал. Более того, через систему подставных фирм он финансировал террористов. Зачем? Оказалось, все очень просто. Рокот загодя стал критиковать методы работы министра, отвечавшего за безопасность страны, чтобы у всех сложилось мнение, что только он, Рокот, знает, как эффективно охранять покой рядовых граждан. Когда прогремят взрывы, это мнение усилится. Министра с треском снимут, а Рокот займет его место. Это, конечно, не президентское кресло. Но Борис Сергеевич не хотел быть президентом. Президенты приходят и уходят. А Рокот желал занимать первое кресло всегда. Поэтому он и нацелился на пост, обеспечивающий контроль над силовыми ведомствами. Имея в подчинении всех силовиков, можно много чего сделать. Например, провести реформу верховной власти и занять трон пожизненно (Рокот слыл ярым монархистом и с помощью хорошо проплаченных историков отыскал в своем генеалогическом древе представителей царской семьи).

Руководство Отдела очень беспокоила вера Рокота, который считал, что поступает правильно. Он делил людей на победителей и расходный материал. Победитель всегда был прав. Расходный материал внутренне смирился со своей участью, и посему пускать его в расход можно без малейших колебаний. Эта вера была крепка — и удача сопутствовала Борису Сергеевичу. До взрывов оставалось совсем немного времени. Нам предстояло предотвратить их, но не обычным путем, а разрушив веру политика…

— Где он сейчас? — спросил меня Свин.

— Уехал в Питер, на совещание.

— Значит, нам остается только телефонный звонок?

— Увы….

На разработку каждого объекта руководство Отдела выделяло строго регламентированный срок. Если оперативникам не удавалось справиться с задачей в установленное время, считалось, что объект находится под покровительством Провидения, а дело сдавалось в архив. Оперативники же вместо призовых баллов получали штрафные.

— Что же такое можно сказать Рокоту по телефону, чтобы он потерял свою веру? — вслух размышлял Свин.

Я пожал плечами. За последние полгода я неоднократно пытался заронить в душу Бориса Сергеевича сомнения. Рассказывал ему всякие истории, подкладывал на видное место разоблачительные статьи… Все напрасно. У него была абсолютно непоколебимая вера.