Сплошной обман

— Милая! — Гиацинта расправила худые плечи. — Мы же старухи! Чем рискуем? Несколькими годами жизни, и только!

Храбро улыбнувшись, Примула похлопала меня по руке.

— А тебя мы попросили бы проследить — если случится самое худшее, — чтобы Гарри устроил нам достойные похороны… Увы, нам не суждено было испытать предсвадебных волнений, но мы всегда мечтали о шикарном переселении в мир иной! — Она вздохнула. — А теперь, дорогая, давай спустимся в столовую и подкрепимся. Плотный завтрак будет как нельзя кстати — нам ведь потребуются все силы. А потом ты напишешь письмо и Страш доставит его по назначению. Прошу тебя, милая, не надо дуться! Страша мы тоже исключили из последнего действия спектакля. Передав бумагу мистеру Дизли, он отправится в Лондон, чтобы выяснить все, что только возможно, об этом негодяе.

— А Шанталь? — Ревность всколыхнулась во мне с прежней силой.

— Когда мы с Примулой и мистером Дизли войдем в тайник, — ответила Гиацинта, — Шанталь займет пост у камина. Если все пойдет хорошо… Как только негодяй поддастся на наши угрозы и согласится выплачивать ежегодную ренту в обмен на молчание, я постучу по кирпичной трубе. В старых домах звук прекрасно распространяется по стенам. Услышав стук, Шанталь тотчас поспешит в полицию.

Как всегда! Самая выигрышная роль достается Шанталь.

— Но две сторожевые собаки лучше, чем одна, — упорствовала я.

Гиацинта поджала оранжевые губы.

— Гарри очень рассердится, если мы подвергнем тебя опасности. Когда мы с Прим впервые завели речь о том, чтобы взять тебя в Чейнвинд–холл на карточную игру, нас больше всего беспокоила реакция нашего племянника.

Фи! Перекинув через плечо один конец одеяла, я соскочила с кровати. Если они боятся Гарри, то я‑то ни капельки не боюсь! И почему сестрицы считают, будто он не станет возражать против того, чтобы рисковала Шанталь? Их не волнует, что мистер Дизли может вырваться из тайника и перевернуть дом вверх дном, нет, этих интриганок волнует, что я испорчу их великий план. Я им всем покажу! Никто не заставит меня, словно наказанного ребенка, сидеть в детской!

Может, позвонить Гарри? Нет–нет, вовсе не затем, чтобы услышать его голос, а потому, что это тот редкий случай, когда я отчаянно нуждаюсь в мужской поддержке. Если бы я так и поступила, мы, возможно, избежали бы последующего ужаса. Но я посмотрела на доверчивые лица сестер Трамвелл и поняла, что не могу обмануть их, как Гарри обманул меня. Слишком уж хорошо знакома мне горечь предательства.

* * *

Сидя в столовой и попивая кофе, я создавала литературный шедевр на бледно–розовой бумаге, украшенной цветочками.

Милый, милый мистер Дизли… Нет–нет, милый Клайд! (Вы ведь не станете возражать, если я буду называть Вас Клайдом?) В "Кельях" я наткнулась кое на что очень интересное, и, поскольку в свое время работала у мистера Гранта… — перо дрогнуло, едва не посадив кляксу, — я подумала, а вдруг… Но, может, лучше все объяснить при встрече? Не могли бы Вы прийти сегодня в полдень? Сестер Трамвелл дома не будет, равно как и слуг, так что мы сможем поговорить без помех…

Примула заглянула через мое плечо.

— Звучит неплохо. Теперь подпись со страстным росчерком на конце.

Страш пришел в восторг, когда узнал, что его отправляют в Лондон в качестве шпиона выведывать прошлое мистера Дизли.

— Мне доставит удовольствие услужить вам и привлечь этого господина к суду ее величества!

С этими словами дворецкий отвесил общий поклон и удалился. Примула вздохнула:

— Боюсь, Страш слишком ревнует нас с Гиацинтой к джентльменам, которые посещают "Кельи". Думаю, он не может представить, что среди мужчин найдется хотя бы один, кто достоин нас.

— И он совершенно прав! — сказала. Гиацинта. — Тесса, тебя не затруднит поставить цветы в гостиной? Я срезала несколько роз и положила на столе в холле.

Дождь прекратился, и в воздухе разлилась приятная золотистая дымка. Глядя на манящую зелень подстриженных лужаек, пестроту цветочных клумб и нежный сумрак лесов, трудно было поверить, что здесь творятся зловещие преступления. В комнате плыл аромат роз, а за окном, над солнечными часами, весело порхала крошечная птичка. Я невольно вздохнула, глядя на эту идиллию.

— Природа, как она прекрасна и как жестока! Примула села напротив меня и водрузила на колени корзинку с вязанием.

— Дорогая, ты выглядишь уставшей, — проворковала Гиацинта. — Знаешь, Прим, мне кажется, нам не помешает выпить твоего замечательного травяного чая, того самого, что ты составила прошлым летом из диких цветов. Помнишь, какой получился восхитительный напиток?

Примула кивнула.

— Он действительно неплох, раз так нравится Минни.