Сплошной обман

— Гарри, выслушай, прошу тебя. Первое — у нас есть легенда. Второе — Флаксби—Мид находится неподалеку от Кингс—Рэнсома. И третье — я обнаружила Монашескую гончарню. Должна сказать, расположена она очень удобно, прямо рядом с кафе. Угадай, что я там нашла среди уродливых солонок и перечниц? Глиняную грелку–бутылочку в форме монаха! Точную копию той, что положили вместе со мной в корзину.

"Ну же, Гарри! Начни воспринимать меня всерьез!"

Но он даже не подумал услышать мой молчаливый призыв. Прислонившись к буфету, Гарри взирал на меня с отвратительно сочувственной улыбочкой. Мне стало тошно. С каждым мгновением становилось все яснее и яснее, что Гарри Харкнесс — не тот человек, который мне нужен.

— На следующий день, — голос мой был холоден, — я снова отправилась во Флаксби—Мид. Не знаю уж, на что я надеялась. Даже без язвительных замечаний преподобного Хама я прекрасно знала, что такое маленькие английские деревушки, и потому понимала, что без толку стучаться в двери домов и обиняками выспрашивать о моем происхождении. Так что я сразу устремилась в знакомое кафе и заказала целую гору челсийских булочек. И на третьей булочке меня вдруг осенило. Мне пришла в голову мысль, что нам с тобой следует ступить на преступную стезю!

Очень хочется думать, что мою улыбку можно было назвать колдовской.

— Это что–нибудь неприличное с поцелуями и прочим развратом? — Он придвинулся ближе и страстно задышал мне в шею.

— Вряд ли, если судить по тому, что послужило источником моего вдохновения, — ответила я, не отрывая взгляда от своих рук, чопорно сложенных на коленях. — Эту замечательную идею подали мне две пожилые, но весьма энергичные старые девы. Они сидели за столиком в углу. Их невозможно было не заметить. Им только не хватало табличек на шее: "Не подходить. Опасно для жизни". Поразительно. Я думала, что подобные персонажи остались только в книгах. Кстати, о книгах! Их столик был просто завален книгами. Библиотечными книгами.

— Может, хочешь освежиться стаканчиком сидра, а то у тебя, похоже, в горле пересохло? — Гарри принялся шарить в буфете. — Прости, что перебиваю, но прежде чем ты продолжишь, я хотел бы признаться, что у меня нет привычки бить по голове пожилых дам… — Он помолчал, словно взвешивая в каждой руке по стакану, потом разлил сидр. — Однако валяй дальше. Как выглядели эти забавные старушенции?

Я встала, и мы чокнулись.

— На той, что поменьше, была сиреневая жилетка, сиреневая кофта, длинная юбка в сиреневую полоску и сиреневые перчатки, которые она не снимала, даже поглощая пирожные. Ах да, на голове у нее была жуткая шляпка. Щегол, сидящий в гнезде из перьев! А вторая…

— Ее подруга!

— Как оказалось, сестра. Представь себе сине–красное домотканое платье, лакированные желто–зеленые туфли, шаль, похожую на грязное посудное полотенце, и огромные серьги. При каждом движении они так колотили ее по щекам, что я боялась, как бы несчастная не потеряла сознание. Волосы у нее были подозрительно черного цвета, а прическа напоминала воронье гнездо, изрядно пострадавшее от бури. Старушка смахивала на хиппи преклонных лет. Словом, она была очень странная. Точнее, обе были очень странными!

Гарри допил остатки сидра.

— Не поверишь, но твое описание прекрасно подходит двум пожилым родственницам моего родителя.

— Правда? — Я едва не сбилась с мысли. — Даже не знала, что у тебя есть другие родственники, кроме тетушки в Девоне. Кстати, ты непременно должен познакомить ее с моим папой. Так вот, увидев груды книг, я подумала, что было бы неплохо провести утро за поисками каких–нибудь сведений об этом малодушном Тессаиле и его жертвах. И тут услышала, о чем говорят старушки. Они обсуждали исторические любовные романы. Ну, знаешь, когда граф знакомится с девушкой и так далее. Подожди, дай доскажу. Они чуть не поцапались из–за того, кому первой читать "Разбойника и мстительницу". Это было потрясающее зрелище! Интересно, что сталось бы с разбойником, осмелься он холодной мрачной ночью напасть на этих старушонок, выскочив из кустов? Я сидела за своим столиком, скрытая каким–то растением в кадке, с которого свисали пластиковые апельсины и лимоны, и размышляла над этим вопросом, когда к пожилым дамам подошла официантка — можешь себе представить, она сделала книксен! — и назвала их по фамилии. По той самой фамилии. По фамилии той семьи, которая вырастила первую Тессу.

Я медленно прошлась по кухне.

— Теперь ты понимаешь, что все было предрешено?

— Предрешено?

— Да. Услышав это, я тотчас поняла, что мне нужно сделать.

— Выдать себя за члена некоего исторического общества, чтобы выведать у экстравагантных старушек, не знают ли они о каких–нибудь современных аналогиях старинного семейного предания? К чему такие сложности, Тесс? Если ты действительно считаешь, что эти пожилые дамы могут тебе помочь, я…