Сплошной обман

— И получаю при этом целую кучу побочных выгод. По–моему, я уже говорила тебе, что интересуюсь историей, но про свой диплом не упомянула. Я пишу дипломную работу как раз по истории монашества, а для таких исследований нет места лучше, чем "Кельи", тем более что я очень восприимчива к окружающей обстановке. — Ее ресницы отбрасывали на скулы ажурные тени. — Ты знаешь, я начала подмечать, что от научных изысканий при свете цыганского костра портится зрение, а от вареной крольчатины так и вовсе воротит. Эта работа была для меня просто находкой. Сестры Трамвелл каждый вечер с готовностью ели лишь спагетти с тостами, так что заниматься я могла, но я так и не смогла избавиться от чувства, что они находятся в стане врага.

— И что теперь делать? Что нам обеим делать? Стоять и ломать руки? — Я вовсе не была уверена, что Шанталь стала мне больше нравиться, но между нами явно возникло подобие близости. Я поскребла ножом масло и принялась намазывать его на хлеб. — Мой отец говорит, что чувство вины — плохое оправдание, чтобы сидеть сложа руки. Если мы с тобой хотим отплатить сестрам за их доброту, то должны отыскать убийцу. И тогда их жизнь вернется в нормальную колею. Если только ты не считаешь, что это сделала одна из них.

— Нет, не считаю. А ты?

— Нет.

Шанталь чуть улыбнулась.

— Возможно, мои опасения вовсе не беспочвенны.

Спросить, что она имеет в виду, я побоялась — вдруг прозвучит имя Гарри.

— Полиция вечно оказывается в невыгодном положении, поскольку появляется лишь в последней сцене, тогда как мы присутствовали на всем представлении.

— Да, но только если причина убийства находится здесь, во Флаксби—Мид.

— Тесса, ты же хорошо знала Энгуса Гранта. Существует какая–то иная возможность?

— Не думаю. — Раскладывая поверх хлеба нарезанную солонину, я рассказала о причине визита Энгуса в "Кельи". В глазах Шанталь мелькнуло облегчение. — Да, я не верю в виновность Примулы или Гиацинты. Но уверена, что карты имеют какое–то отношение к смерти Энгуса.

" — Годфри, этот ничтожный зануда…. Он способен почти на все, если кто–то пригрозит отнять у него любимую игрушку.

— А его мать без колебаний убьет кого угодно, чтобы только драгоценный сынуля не огорчался.

— Кто еще был в Чейнвинд–холле?

— Некий мистер Уитби—Браун, неприятный субъект по имени Фриц Вортер и какой–то священник.

Нож соскользнул, на пальце Шанталь набухла капелька крови. Пока она промывала порез холодной водой, я спросила:

— Сказав, что видишь в кристалле карточную игру, ты пыталась отвлечь внимание от Примулы и мистера Дизли?

— Нет. — Шанталь закрыла кран. — "Пасьянс означает "терпение". Я почувствовала, как что–то затаилось и ждет. Терпеливо ждет.

Да, и у меня в саду возникло схожее чувство. Кто–то скрывался в кустах, выжидая подходящий момент. И это было еще до того, как Энгус появился в Кельях .

— Терпение — это то, без чего цыгане не могут обойтись. Слишком часто перед нашим носом захлопывают дверь.

— А ты собираешься ходить по домам и торговать искусственными цветами? — Голос мой звучал раздраженно.

— Я имела в виду другие двери. Интересно, сумеет ли проницательный инспектор Луджек сообразить, что за изощренный ум ему противостоит? Или же решит, что преступление было случайным? И совершено под влиянием минуты…

Мы выложили сандвичи на тарелку.

— Завзятые игроки, — задумчиво сказала я, — зачастую люди, склонные действовать под влиянием минуты.

Шанталь подняла глаза на часы.

— Сейчас меня больше беспокоят Страш и сестры. Слишком долго его держат. Я предупредила Страша, чтобы он откровенно рассказал обо всех своих действиях этой ночью, и о туфлях тоже, но он считает, что рассказ выставит прошлое в неприглядном свете…

— Его прошлое?

— Сестер Трамвелл. Поскольку они предстанут парой чудаковатых старух. Страш всем сердцем предан им. Знаешь, что они сделали, застукав его за ограблением? Выговорили ему, что курит на работе и оставил после себя грязную чашку. Думаю, Страш готов за них умереть.

— По крайней мере у Примулы есть алиби. Я разложила нарезанные огурцы и помидоры

на стеклянном блюде, с дрожью припомнив, каким убийственным взглядом Гиацинта прожгла мистера Дизли. При нормальных обстоятельствах я и сама была бы потрясена до глубины души. Мы с Шанталь разом ухватились за блюдо и чуть не вывалили все сандвичи на пол.

— Давай отнесем тарелки, а потом я вернусь за чаем, — сказала Шанталь, водружая блюдо на поднос. — Но сначала хочу сказать тебе кое–что по поводу Гарри. — Ее совершенный профиль по–прежнему меня раздражал. — Легко понять, как ты была потрясена, когда узнала о нем правду, но заблуждался он или нет, все равно…

— Не желаю ничего слышать о Гарри.

И давно это у меня болит голова? Череп сдавливало с такой силой, что лоб, должно быть, походил на гофрированную бумагу.