Спокойно, Маша, я Дубровский!

Некоторое время мы с товарищем Красиковым преувеличенно доброжелательно смотрели друг на друга. Мое терпение иссякло быстрее, а с ним испарились и хорошие манеры.

– Короче, в чем дело? – не выдержала я.

Дело оказалось серьезное, серьезнее некуда, – об убийстве! Ахая и охая, я выслушала скупой рассказ Ивана Ивановича о том, как наша бабуля с Раисой Павловной искали в лесочке встречи с автором троллейбусного послания, а нашли мертвую женщину.

– Кто она? Я ее знаю? – спросила я.

– Было бы здорово, – сказал следователь и тихо вздохнул. – Боюсь, узнать, кто она такая, будет очень непросто. Вся надежда только на вашего будущего мужа и его коллег-экспертов.

О работе Дениса Кулебякина и его коллег-экспертов я знаю главным образом из детективных романов и бульварных газет, которые неутомимо муссируют подробности жутких преступлений и кошмарных ЧП. Я с дрожью вспомнила пугающие сюжеты и по возможности осторожно сформулировала вопрос:

– Видимо, в лесополосе нашли не все? Не целое тело, я имею в виду?

– Нет, тело-то нашли все, но вместе с ним нашли еще два центнера застывшего цемента, – скучно ответил следователь. – И тело неизвестной женщины нашлось как раз внутри глыбы, снаружи остались только фрагменты.

– А...

Я открыла рот и замолчала. Это что же такое должно было остаться снаружи, чтобы стало ясно, что внутри мертвая женщина?! Спросить я постеснялась, но многоопытный следователь угадал не прозвучавший вопрос и любезно ответил:

– С одной стороны глыбы торчали пальцы ног со свежим педикюром, с другой – крашеный локон.

– Уже кое-что! – приободрилась я. – По лаку и краске есть мизерный шанс выйти на педикюршу и парикмахершу! Какого цвета локон?

– В природе такой бывает только у тигров.

– Что?!

Я снова потеряла дар речи. Слова «тигровый локон» и «парикмахерша» соединились в моем сознании так естественно, что я зримо увидела недавнюю картину: вот Зяма с гвоздичками наперевес стоит у гроба, а рядом с ним нервно переминается и что-то таинственно шепчет тощенькая дамочка с волосами, затейливо и сложно окрашенными «под тигра». Как это называл мой брат-дизайнер? «Колорирование в стиле „энимал“! Мгновенное озарение оформилось в страшное подозрение: да уж не парикмахершу ли Сигуркину нашли в лесополосе?

«Погоди, не горячись! – окоротил меня мой внутренний голос. – Мало ли на свете баб с крашеными волосами?»

«С такими – мало!» – уверенно ответила я, конечно, мысленно: привлекать к обсуждению темы следователя Красикова мне по некоторым причинам совсем не хотелось.

Дальнейшее наше общение с Иваном Ивановичем прошло сумбурно и при минимальном моем участии. Он еще что-то спрашивал, я односложно отвечала, потом подписала какую-то бумажку, попрощалась, вышла за дверь – и все это на автопилоте. Только на крыльце райотдела, увидев неподалеку Зяму, восседающего на своем скутере в гордой позе легенды Дикого Запада – ковбоя Буффало Билла, я обрела своеобычную живость.

– Что, все? – спросил братец, при моем появлении гостеприимно потеснившись на сиденье.

– Какое там – все! – Я с разбегу запрыгнула в седло. – Трогай! Уберемся отсюда подальше – я тебе такое расскажу! Закачаешься!

Зяма качнулся заранее, снял скутер с подножки, и мы тронулись.

10

– Да ты не просто тронулась, ты совсем свихнулась! – орал на меня братец пятнадцать минут спустя, бегая кругами по виноградной беседке во дворе нашего дома. – С чего ты взяла, что убили Сигуркину? Почему обязательно Сигуркину? Что, в миллионном городе больше убить некого? Да кто она такая? Простая парикмахерша! Где это слыхано, чтобы простых парикмахерш закатывали в цемент? Чтобы убить кого-то таким образом, нужны очень веские основания!

– Нужно двести кило цемента! Что, собственно, и дает в результате очень веское основание, – сказала я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Зяма сбился с шага, остановился, всплеснул руками и вскричал:

– Как ты цинична!

– И это говорит человек, шаривший под юбкой у покойницы! – хладнокровно парировала я.

Братишка хлопнул глазами, скривил губы, бухнулся рядом со мной на скамейку, пару раз дернул себя за вихры и сказал:

– Ладно, давай поговорим спокойно. Если ты думаешь, что убитая женщина – парикмахерша Сигуркина, почему не поделилась своими мыслями со следователем?

– Ага, нашел дурочку! – Я покрутила пальцем у виска. – Знаешь, какая у ментов солидарность? Думаешь, я хочу, чтобы Красиков рассказал обо всем Денису? Кулебякин, когда узнает, что меня к следователю вызывали, обязательно поинтересуется темой нашей беседы. Красиков ему все выложит, и как я потом объясню Кулебякину, зачем мы с тобой поперлись на поминки в ночной клуб?

– А вот, кстати, – зачем мы туда поперлись? – запоздало поинтересовался братец.

Я посмотрела на него с жалостью: увы, слабоумие не лечится, Зяма обречен!

– Мы пошли в «ночник», чтобы завести перспективные знакомства! – по слогам, как совсем тупому, сказала я. – Тобой, неотразимый ты наш, живо заинтересовалась гламурная красотка Дашенька, а мне по бартеру мог обломиться «русский лес».

– Одеколон, что ли?