Спокойно, тётя Клара с вами

Я уже успела получить некие представления о ценах в Сиреноле. Только вчера в продуктовой лавке набрала еды на семьдесят аймов, не считая двенадцати потраченных на дворовые сырники. Не шиковала, попрошу заметить. Сотня аймов в день весьма скромная сумма на содержание пятерых активных подростков и одного взрослого. Её хватит лишь на еду и кое-какую бытовую мелочёвку. Рита поступила продуманно! Она не могла знать, каким человеком стала её младшая сестра спустя восемнадцать лет разлуки. И если бы я не прониклась её жалостливым письмом с просьбой позаботиться о детях, а польстилась исключительно на дом и деньги, меня бы ждал большой облом. Наследство идёт только в жёсткой связке с племянниками.

Хорошо бы ещё она не забыла предупредить деток вести себя дружелюбнее с тётей. Есть все предпосылки, что комиссия попросту не одобрит меня в качестве их опекуна, тогда худо придётся нам всем — ребятам в приюте, мне на паперти.

— Образец вашей подписи уже отправлен в банк, — добавила Ворга. — Проблем со снятием денег не возникнет.

Поблагодарив её, я покинула кабинет Службы по имущественным вопросам. Невероятно, но дело заняло всего-то чуть больше получаса!

На третьем этаже аккурат возле нужного мне двадцать пятого кабинета стояла целая толпа народа. Регистраторша предупреждала об очереди. Так совпало, что начальник отдела Службы социальной защиты ушёл в отпуск, и его обязанности временно возложили на сотрудников Службы опеки. В Сиреноле мало сирот, зато людей, желающих получить льготы, компенсации, пособия и бесплатные плюшки от государства хоть отбавляй. Номер на обратной стороне моей бирки — 29. Ждать придётся долго. Как удачно я захватила с собой карандаш и тетрадку Риты, там есть алфавит и пустые страницы. Пора бы поучить буквы и, наконец-то, избавиться от стыда за безграмотность.

Приём шёл очень медленно. Люди в очереди ругались и ворчали, но не спорили. Для них бюрократия привычное с детства дело. Часы показали пятнадцать минут второго, когда на дверном табло высветился мой номер.

— По какому вопросу? — дежурно осведомилась секретарь, забирая каменную бирку. Помимо неё в кабинете сидели ещё десяток работниц, но они занимались чем угодно, только не приёмом населения. Одна так вообще читала книгу в цветастой обложке, думая, что никто не увидит её за стопкой папок.

— Мне нужна начальница отдела Службы опеки, эдера Рамнара Абар.

— По какому вопросу? — автоответчиком повторила секретарь.

— Хочу подать претензию от имени семьи Солан.

— Тех самых, что погибли в дорожной аварии?

— Нет. Тех, что живы. Пятеро сирот два месяца были предоставлены сами себе, потому что никто из всего раздутого штата вашего отдела не нашёл времени хотя бы раз навестить их. Тянет на преступную халатность.

Сонливость с девушки мигом слетела.

— Эдера Рамнара вышла, простите. — Её взгляд непроизвольно метнулся к закрытой двери в глубине помещения. — Но вы можете заполнить эту форму, мы рассмотрим ваш вопрос в течение пяти рабочих… Эй, куда вы? Эдера, стойте!

Нечто подобное я ожидала. Чиновники во всех мирах одинаковы — страсть как не любят выходить за границы привычных алгоритмов и совершенно точно не приветствуют, когда их приходят ругать за дело.

Кабинет оказался не запертым. Не подозревающая о своём отсутствии начальница Службы опеки только что заварила чай и достала кулёк с печеньем. Возрастом чуть за сорок, женщина была худой, как спичка, с выражением надменного превосходства на лице и волосами, туго уложенными в пучок на затылке. Изобилие золотых украшений внятно намекало на высокую зарплату и отсутствие скромности.

Закрыв дверь прямо перед секретаршей, я коротко представилась и безо всяких вежливых расшаркиваний озвучила суть визита. Все претензии, начиная с той, что её Служба оставила сирот Солан без какой-либо социальной поддержки и заканчивая отсутствием положенной им материальной помощи. Если это всё не больше, чем нелепое недоразумение, в их же интересах извиниться и тут же исправить оплошность, потому что иначе я пойду искать правды в полицейский комиссариат.

Эдера Рамнара предпочла уйти в отрицание, мастерски приняв вид оскорблённой невинности, словно это она здесь главная жертва.

— Наглый наговор! Неужели вы верите, что мы способны забыть о бедных сиротках? Никогда!

Извинений, похоже, не будет…

— Как же вы тогда объясните сложившуюся ситуацию?

— Вас ввели в заблуждение, — она печально вздохнула, сцепив руки в замок возле груди, и хлопнула ресницами. — Ну конечно же, по-другому просто быть не могло! Вы здесь новенькая, а дети Солан крайне сложные личности, с ними невозможно нормально работать. Ещё при жизни родителей они успели прославиться на весь город. Особенно старшая, Калами. Вы знаете, сколько у неё приводов в полицию по статье мошенничество? И в школе на них не дадут положительную характеристику. Вызывающий внешний вид, систематические прогулы, асоциальное поведение, склонность к хулиганству. Боюсь, милые детишки навешали вам лапши на уши. Вы стали жертвой их умелого манипулирования, только и всего.