Спокойной ночи, мама

-Мы делаем что можем, мистер Кроуди, но медицина не всесильна, - сказал доктор, протирая очки. -Положение вашей матери отнюдь не трагическое, но тем не менее половина людей на земле умирает от сердечно-сосудистых болезней. Хотя наука делает большие успехи, в таких случаях, как этот, мы пока не можем вернуть человеку здоровье. Мы можем лишь препятствовать развитию болезни...

-Короче, сколько еще проживет моя мать? - резко прервал его Джон.

-Так вопрос не стоит. Миссис Кроуди может жить еще долгие годы. Но сказать, что риска совсем нет, значило бы обманывать вас. При внезапном сильном приступе и несвоевременно оказанной помощи роковой исход, к сожалению, возможен. Повторяю, вероятность этого невелика, требуется особо неблагоприятное стечение обстоятельств...

-Может быть, нужна операция?

-Увы, мистер Кроуди, пока в нашем арсенале нет операции, способной омолодить сердечную мышцу.

На протяжении летних каникул Джон почти не расставался с матерью, и та уже сама беспокоилась, видя, что сын боится и на минуту оставить ее одну.

-Джонни, милый, я не такая уж старая развалина, как тебе кажется, - говорила она с улыбкой. -Подумаешь, пару раз полежала в больнице. Если что, мое лекарство со мной. Живи так, как тебе хочется, я совсем не хочу тебя стеснять.

Но эти слова приносили не больше плодов, чем зерна, упавшие на бетон. Летом, живя с матерью, Джон еще мог как-то бороться со своими чувствами, но когда осенью начались занятия на третьем курсе, его жизнь превратилась в ад, где дневной изнуряющий страх сменялся ночными кошмарами. Ему становилось все труднее сосредотачиваться на учебе, он делался рассеянным, однажды в лаборатории перепутал реактивы, пробирка взорвалась, и брызгами кислоты ему обожгло лицо.

В конце концов даже его научный руководитель не выдержал и спросил напрямую:

-Кроуди, что с вами творится?

-Вас это не касается, - грубо ответил Джон.

-Я уважаю ваше право на частную жизнь, но меня не может не касаться, когда один из лучших моих студентов начинает сдавать в учебе. В каком состоянии ваш курсовой проект?

-Я... ну в общем я изучил материалы...

-У меня сложилось твердое впечатление, что вы и не приступали к работе. Вы понимаете, что такими темпами скоро потеряете право на бесплатное обучение... а то и вообще не будете допущены к защите?

-До конца семестра еще много времени.

-Если вы и дальше будете тратить его так, как сейчас, вам это не поможет. Послушайте, Кроуди, - тон профессора смягчился, - может, вы действительно расскажете о своих проблемах, и мы подумаем над тем, как их решить? Я, конечно, не психоаналитик, но зато и денег за сеанс не возьму, - улыбнулся профессор. -Не хотите говорить со мной - поговорите с кем-нибудь еще. Вам станет легче. Это опять-таки не мое дело, но я замечаю, что вы все время один. Так вы вряд ли найдете выход...

-У меня больна мать, - внезапно признался Джон.

Профессор помолчал. В таких ситуациях трудно что-нибудь посоветовать.

-Должно быть, серьезно? - спросил он сочувственным тоном.

-Сердце. Она может умереть в любую минуту, - за мгновение до того, как Джон произнес эти слова, в его сознании что-то перевернулось, и он уже принял решение, которое осознал до конца чуть позже.

-Да, я понимаю... очень хорошо понимаю вас. Но послушайте, что я вам скажу. Моя мать умерла 16 лет назад, и я навсегда запомнил тот кошмарный год. Все было еще хуже, чем в вашем случае. Она умирала от рака, долго и мучительно. Но все это время я продолжал работать. Я вел занятия, и надеюсь, что у моих студентов того года не было оснований для претензий. Я тщательно следил за тем, чтобы не срывать на них свое душевное состояние. Нельзя раскисать, Джон. Мир устроен так, что мы рано или поздно теряем своих близких, но жизнь продолжается.

-Да, - сказал Джон, в то время как принятое решение обретало все большую ясность, - да, вы правы. Спасибо.

Профессор не ожидал, что его краткая проповедь будет сразу же иметь успех, и остался весьма доволен своими способностями психолога.

Накануне уик-энда Джон позаимствовал в лаборатории некоторые реактивы. Непосредственно нужного ему вещества среди них не было, но он знал, как его синтезировать - хотя, конечно, подобная лабораторная работа не входила в программу курса. Джон проделал ее на дому - то есть в той квартирке, которую снимал. Затем, тщательно запечатав пробирку, снял халат и резиновые перчатки, старательно вымыл руки, переоделся и поехал домой - в свой настоящий дом. Склянки с остатками реактивов он выбросил по дороге. Все это он проделывал словно на автопилоте, а в голове пульсировала одна и та же мысль: "Этот кошмар должен кончиться. Так или иначе, этот кошмар должен наконец кончиться."

Миссис Кроуди, как всегда, рада была видеть сына, но заметила, что он вопреки обычному как-то рассеян и неразговорчив.

-У тебя все в порядке, Джонни? - встревоженно осведомилась она. -Ты какой-то не такой сегодня.

-У меня все хорошо, мама. Просто устал. Знаешь, столько работы с этой учебой... - он помешал ложкой в чае. - Просто удивительно, что я еще способен называть сахар сахаром, а не C12H22O11.