Спокойствие не восстановлено

Эффект от сказанной тихо, но внятно фразы превзошел все ожидания. Матька так и замер, застыв с открытым ртом на полуслове, потом резко повернувшись к двери, побледнел, словно увидел не живого человека – Гошку, а привидение. Впрочем, длилось это мгновение, Матька взял себя в руки и изобразил на лице недоумение:

– Что сказал этот мальчик?

– Он пошутил, – ответил за Гошку Викентий. – Сережа Беспалый, к сожалению, мертв, не пугайтесь…

– Ничего не понимаю! – театрально пожал плечами гость. – Матя? Сережа Беспалый? Тут какая-то ошибка…

– Нет, Смычок, никакой ошибки нет, напротив, все встает на свои места… – спокойно, вполголоса сказал Николай Иванович.

Этого удара Матька вынести не смог, рванулся из-за стола к двери. Однако на его пути встал Викентий.

– Сядьте! – приказал Николай Иванович.

Матька, покосившись на глядевший на него в упор револьвер, опустился в кресло.

– Проиграл, господа, сдаюсь. Но… – лицо и голос его сделались искательными, – надеюсь, мы найдем общий язык…

– Маловероятно… – заметил Николай Иванович.

– Однако прежде всего убедительно прошу вас, господин штаб-ротмистр, уберите эту штуку… – Матька страдальчески посмотрел на револьвер, который все еще держал Николай Иванович.

Похоже, даже на невозмутимого Гошкиного друга такое обращение произвело впечатление. Про Гошку, Викентия и двух других студентов и говорить не приходится. А Матька между тем продолжал:

– Действительно, вам ли, гордости полка, отличному гимнасту, да еще с друзьями не управиться со мной, коли понадобилось бы. А я всякое оружие ненавижу с детства… Право, вас, кажется, зовут теперь Николаем Ивановичем? Спрячьте эту гадость…

Когда Николай Иванович выполнил Матькину просьбу, тот облегченно вздохнул:

– Благодарю вас. Так гораздо лучше. А то, знаете ли, эти револьверы-пистолеты имеют обыкновение внезапно стрелять.

– Итак… – оборвал Матькину болтовню Николай Иванович, – мы слушаем.

– Простите старика. Это, знаете ли, с перепугу. По правде, не ожидал. А ведь признайтесь, кабы не этот молодой человек, с которым наши пути некогда перекрестились… Кстати, – это уже Гошке, – скрипка Гварнери дель Джезу в полной сохранности. Позволю себе вернуть ее другу, извиняюсь, покойного владельца.

– Мы вас слушаем! – уже с угрозой произнес Николай Иванович. – Если, разумеется, у вас есть, что сказать.

– Господа! – выспренно произнес Матька и даже слегка стукнул себя кулаком в грудь. – Мудрая русская пословица гласит: надейся на лучшее, а готовься к худшему. При нашей, извините, собачьей службе умному человеку приходится предвидеть возможность и таких скверных ситуаций, в какую ваш покорный слуга нынче угодил.

– Нельзя ли покороче! – перебил Викентий.

– Можно, милостивый государь! Так вот, как вы изволили заметить, я обладаю сведениями, – он отвесил поклон в сторону Николая Ивановича, – коими не все располагают. Предусмотрительный человек потому таковым именуется, что предусматривает самые различные, извините, ужимки и прыжки фортуны. На скверный случай я запасся… – Матька сделал многозначительную паузу, – обширнейшими сведениями, касающимися деятельности небезызвестного вам Третьего отделения собственной его величества канцелярии… – опять пауза, еще более многозначительная, – и в особенности его агентуры!

– Шкуру спасаешь! – брезгливо поморщился один из студентов.

– Жизнь, молодой человек, жизнь! – поспешно отозвался Матька. – А она, так уж устроена натура, заключена, как вы несколько вульгарно выразились, в шкуре. Если содрать с вас шкуру, то есть, извините, кожу, что получится?

– Послушайте! – не вытерпел опять Викентий.

– Миль пардон, господа, заговорился. Итак, агентура Третьего отделения в Москве… Вуаля! – Матька сделал неуловимое движение и извлек из кармана узкий конверт. Викентий протянул руку, но Матька проворно убрал свою.

– Терпение, господа. Минуту терпения. Ведь, кроме Москвы, в Российской империи существуют и другие города, к примеру Казань. И в ней, увы, тоже имеются тайные осведомители.

Матька был, несомненно, выдающимся артистом. Все, включая Николая Ивановича, словно зачарованные наблюдали за его словами и действиями.

– …Имена и фамилии некоторых из них своей неожиданностью способны потрясти достопочтенную аудиторию. Итак, вуаля!

Еще одно неуловимое движение, и в правой руке Матьки сверкнул револьвер, направленный в лицо Николая Ивановича.

Как ни учил его старший мудрый и умелый друг, Гошка ничего не успел сделать в это короткое мгновение, даже выхватить заранее приготовленный «Бульдог».

Грохнул выстрел. Комнату заволокло дымом. Гошка с ужасом смотрел на Николая Ивановича, лицо которого, казалось, даже не дрогнуло. И вдруг с изумлением увидел, как Матька стал опрокидываться из-за стола, судорожно цепляясь за скатерть, и, словно рыба, выброшенная из воды, хватать ртом воздух.

Глава 17 КАК ЗНАТЬ!