Сполохи (СИ)

– Странная профессия, – одобрила Мист. – Не сказать, чтоб бесполезная, но сомнительная. Почти как моя основная, что ни говори.

Путь до места Силы был коротким – правда, Мист то и дело чудились в тенях проблески Лесных дорог, но она почему-то не рискнула спросить об этом. Не хотела очередной лекции, или, может, не хотела слышать очередное отшучивание. Место Силы, на удивление или нет, выглядело практически точно так же, как в тот день, когда она рассталась здесь с Торреном и Рахом, даже сердце на секунду защемило безысходной тоской, для которой времени сейчас не было.

Статуи были прежними, и прежней была пустая чаша, но в ее середине Мист больше ощущала, чем видела, какое-то возмущение, присутствие, словно воздух пытался обогнуть что-то более плотное и чуждое ему. Это было что-то могущественное и древнее, что-то, что содержало в себе бурю, шторм, до поры до времени огражденные барьерами.

Подойдя ближе, Мист смогла различить что-то вроде человеческой фигуры, стоящей в чаше лицом к статуе Деи, спиной к Грэнашу и протянув руки Свифту и Ллоединн. Она не имела ни плотности, ни цвета, это был скорее намеченный едва видимый контур, который легко терялся на фоне деревьев, камня и неба.

– Настоящий страж и привратник там, в чаше? – спросила Мист у остановившегося у края каменного бассейна старика.

Тот повернул к ней голову, глядя с нечитаемым выражением на лице.

– Ты видишь ее?

– Я вижу ее, – подтвердила Мист. – Это она – привратник?

– Мирт, ты про что? – спросила Тилайна, всовываясь в разговор. – Кто “она”?

– Прозрачная женщина в чаше.

– Но там никого нет?

– То, что ты чего-то не видишь, не означает, что этого нет!

– Она не привратник, она – врата, – сказал старик и стал спускаться с парапета вниз. – Заклинание, – сказал он.

Он использовал слово, которое означало именно это и так переводилось в голове Мист, но прозвучало оно как имя: Миталь.

Контуры женщины стали отчетливей, она словно откликалась на приближение эльфа и его спутников, но не повернула головы, не двинулась. Зато Тилайна внезапно вцепилась в руку Мист обеими руками почти до боли.

– Я вижу ее! Я вижу!

– Отлично, – отозвалась Мист, морщась. Сейчас, вблизи, она чувствовала в силе заклинания надрыв, прореху, места, где она слабела и истощалась. – Ты не ослепла. И что нам теперь делать?

– Миталь пропустит вас, – сказал эльф. – Подойдите к ней.

– Она иссякает, верно? – спросила Мист, становясь рядом с отшельником. Она обратила внимание на то, что о заклинании тот говорит в женском роде и поддержала эту манеру почти автоматически. – Она была, может, самым могучим заклинанием во всем Эквеллоре, поэтому она оказалась способна защитить народ эолен даже в состоянии иссякшей магии, но ее силы утекают.

– Она обладает всей мощью магии рилантара. Все волшебство рилантара – ее волшебство, – подтвердил эльф. – Она и есть сама магия, ее воплощение.

– Звучит, как живой аватар Деи, не больше, ни меньше.

Отшельник помолчал, глядя на смутную фигуру перед ними.

– Может быть, это недалеко от истины, – сказал он, наконец. – Миталь, – повторил он. – Дети возвращаются домой.

Ее фигура подсветилась по контуру бегущими огнями, прорисовываясь, словно пейзажи Домена Света, разрослась вширь и ввысь, очерчивая обширный овал, и провалилась внутрь, открывая темноту, которая была Мист слишком хорошо знакома. Она решительно взяла за руки своих спутников, больше по привычке, чем осознавая необходимость этого, и шагнула в открывшийся проход.

Темнота приняла их и выпустила практически моментально, показав точно такой же мир, но нарисованный светом по черному фону.

– Слово Багрового мага, мы опять в Домене Света, – заключила Мист, выпуская руки Тилайны и Воина. И я прошла бы сюда и так.

– Но не прошла бы дальше, – сказал спокойный женский голос позади них.

Они обернулись все разом, и зажмурились тоже разом, заслоняя лица руками, потому что в этом мире Миталь все еще сияла ярче солнца.

– Но я чувствую во всех вас право, и ваше право – пройти в эль-Саэдирн высшего мира.

– Ты живая? – не очень решительно уточнила Мист и попыталась коснуться сияющей руки, но плоть прошла сквозь нее, как сквозь свет. – Или ты, все-таки, просто чары?

– Я – живые чары, – ответила Миталь. – Защитное заклинание рилантара, которое и есть вся магия этой земли и этого народа, воплощенное в живом теле.

Это звучало знакомо – Мист готова была поклясться, что уже слышала о таком, хоть и не могла вспомнить ни слов, ни голоса говорящего. Может быть, ей не рассказывали о Миталь, а она узнала как-то иначе? Но как? Книга?

– Потрясающе! Я боюсь представить, какой мощью ты обладала, пока магия в Эквеллоре была нормальной.

– Мощью охранять и разрушать, – тихо ответила Миталь. – Но моя сила уходит вместе с остатками магии.

– Но что именно происходит? Как магия покидает мир?

– Я чувствую того, кто держит ее, кто использует ее, высасывает. Кто-то, кому нужна вся сила мира – он питается от нее, и от этого магия уходит в ничто.

Мист знала одного такого, пожалуй, даже слишком хорошо.

– Этот… тот, кто поедает магию, находится на земле, или в Доменах?