Спонсор на дороге не валяется

На тот свет Игорь и правда не отправился, но застыл в шаге от этого. Бледный от потери крови, измученный, обмотанный какими-то кровавыми пластиковыми трубками… Он казался уже мертвым, однако мониторы невозмутимо напоминали, что пациент стабилен.

– Во что же ты влез? – прошептала Вика.

Она чувствовала себя виноватой. Может, если бы она выслушала его тогда, поговорила, не стала так однозначно отказывать, с ним все было бы в порядке?..

«Нет, – твердо напомнила себе она. – Если бы все продолжилось, пострадало бы больше людей. Я, Сальери… Теперь к этому привлечена полиция. Они и в смерти Сони разберутся, и в том, что с ним случилось. Я здесь ни при чем!»

Совесть почти угомонилась. Почти. Легкий осадок остался.

Но его было недостаточно, чтобы заставить Вику позабыть о собственной безопасности и окунуться в омут с головой. Условно выражаясь, не ее это война. Она ни Соню не знала, ни Наташу. Даже если бы она реально хотела помочь им, она бы лишь путалась под ногами у полиции! Да и то, что произошло с Игорем, показывает, что это не детские забавы. Кто-то играет по-крупному.

– Я могу ожидать, что от тебя не будет проблем? – покосилась на нее Рина, когда девушка вернула халат.

– Можешь. Мне и самой проблемы не нужны, своих хватает.

– Каких?

– Тихо, не надо сразу думать, что я планирую свергать кровавую тиранию монархии в Великобритании! Я квартиру сейчас ищу, вот и все. Легальным путем!

– Тогда развлекайся, – расслабилась следовательница. – А в Великобритании делай что хочешь, не мой район!

Покидая больницу, Вика раздумывала, говорить ли о случившемся Сальери. Пожалуй, лучше не надо. У него ведь синдром обостренной справедливости! Он и из-за проститутки уличной когда-то нехилые разборки устроил… Нет, его лучше не посвящать. Да и самой забыть об этой не самой приятной истории.

Однако ее решимость забыть длилась недолго. До следующего телефонного звонка; номер оказался скрыт.

После недолгих колебаний Вика решила все-таки ответить:

– Да?..

– Виктория Сальери? – поинтересовался незнакомый, но достаточно приятный мужской голос.

– Она самая. А это, простите, кто?

– О, моя скромная персона для вас совершенно не важна. Я бы хотел поговорить с вами по поводу перспективной и очень хорошо оплачиваемой работы. Как вы смотрите на карьеру модели?

* * *

Верена понимала, насколько хрупка ее позиция в этом доме. Хорошо еще, что она перед приездом поднатаскать Стефана додумалась! Научила его преданно заглядывать в глаза, называть Марка «папой», обниматься, плакать, если что… Только это их спасало. А еще то, что Марк был явно обеспокоен исчезновением Штайна, на нее много внимания не обращал, казалось, иногда даже забывал, что она в его доме.

Как будто на льдине застряла! И не тонет, и двинуться никуда не может, и зависит от ненадежного льда. Верена надеялась, что уже к концу дня им удастся поговорить по душам, заглянуть друг другу в глаза, она возьмет его руку… Как-то так… Много ли одинокому мужчине нужно? Даже если у него и правда имеется невеста, то здесь ее точно нет. А тело-то его по вниманию скучает, оно ни о какой супружеской верности не осведомлено!

Такой была ставка. На деле же все оказалось совершенно иначе.

Во-первых, Марк не слишком умилялся при виде Стефана. Был приветлив с ним, это да, симпатизировал мальчику. Но не более. Создавалось ощущение, что он только теперь, спустя столько лет, понял, что это не его ребенок – чужая кровь. А ему хотелось своих… и не с Вереной.

Во-вторых, он не спешил ее прощать и сочувствовать по поводу предполагаемого вероломства Гюнтера. Он вообще на нее как на женщину не смотрел! Скорее как на мебель, незваную гостью в его доме, которая не раздражает, но и не радует.

Ну а в-третьих… рядом постоянно тусовалась Ева. И с этим нужно было мириться. Еще будучи его официальной супругой, Верена могла потребовать запереть эту психопатку, раз уж она в доме, а не в клинике. Но теперь это право осталось в прошлом. А девчонка получила больше свободы! Она преимущественно держалась у себя в комнате, но могла и побродить по дому.

Тихая, тонкая, белесая… призрак, а не человек! Иногда она оставалась незаметной до самого последнего момента, а потом движением выдавала свое присутствие. Верена пугалась, злилась, а сделать ничего не могла.

Да и ребенка рядом с этой сумасшедшей оставлять было страшно. Поэтому если Стефан хотел побыть в своей комнате, мать просто запирала его спальню снаружи. В остальное время она старалась присматривать за мальчиком сама либо оставляла его с Хельгой – баба мрачная, но хоть не убьет его, в отличие от Евы!

Еще одной проблемой, постоянно висящей у нее над душой, оставался Матиас Штайн. Почему нельзя было его убить сразу – она до сих пор не понимала, хотя Хильда и пыталась ей объяснить. Нет, логика в отложенном убийстве, может, и имеется. Но не с этим выродком! Он же изворотливый, как хорек! Что будет, если он освободится? Он уничтожит ее, на куски разорвет и прах по ветру развеет!

Поэтому Хильде она звонила стабильно два раза в день, но постоянно нарывалась на непробиваемое спокойствие.