СПОНТАННОСТЬ СОЗНАНИЯ

И всё же всё не так. Наверное, все совсем не так. Все гораздо сложное. Все безмерно сложнее. Но все же все немного и так. И так можно посмотреть на вещи. Философская мысль должна быть и проста и схематична. Она должна порождать, а не подавлять воображение. Мы не можем забыть того, что мысль западного человека идет прежде всего от Платона. От Платона через Плотина, а значит и от Пифагора. Но вот на пути западной мысли появился и такой ее гигант, как Дионисий Ареопагит, а это значит, что наша мысль идет еще и из Иерусалима и еще от гностиков. Но откуда гностики — разве из Иерусалима? Еретик Дионисий сказал удивительные — потрясающие слова о Боге. Но что он сказал? — Ничего. О чем сказал? -— О том, что Ничто. И действительно, Ницше,— если бы он читал Дионисия,— не мог бы сказать, что Бог умер. Как мог умереть Тот, Кто Ничто? А западное Ничто оказалось совсем не таким, как Ничто Буддизма. Прозвучало в словах Дионисия то, что поражает наше воображение, задевает самые глубокие глубины нашего сердца. Прошли века. На пути европейской мысли появился Роберт Гроссетест (см. § 6 этой главы), для которого Бог был математическим творцом. Обращение к математике в философском понимании мироздания тогда не нашло своего отклика. Опять прошли века, и эта, казалось бы, почти забытая мысль снова прозвучала у Спинозы. Прозвучала, и что? Кто ее поддержал? И вдруг своим эхом она откликнулась в наши дни — и у кого? — У Эйнштейна. А теперь мы стали понимать, что человек видит Мир через символы, порождаемые его воображением. И мы все время ищем все новые и новые символы для понимания Мира. И сама наука есть не более чем символическое описание Мира. Это особенно хорошо видно на примере развития физики и космогонии. Поставщиком новых символов теперь оказалась математика. Парадокс нашей жизни: новые символы теперь порождаются не религиозной мыслью, не поэзией, не изобразительным искусством, а... математикой. Как это получилось? Почему так получилось — кто знает?

Приложение математики в технике, в науке — это звучит хорошо, а в философии — кажется почти нелепым. Но все, что здесь написано, основано на обращении к математическим символам. И через них снова и по-новому прозвучали для нас слова Платона. Мысль сама замкнулась на своих истоках — это получилось самой собой. А зачем все то, что написано здесь? Оно для того, кто, говоря словами Ницше, любит мысль. Мысль как таковую. Мы — духовные потомки эллинского мира. Мы помним свое прошлое. Мы хотим его прочитать по-новому. Хотим вернуть прошлое в настоящее и так обогатить настоящее утраченными смыслами.

Приложение 1

Т. А. Перевозский Москва, Физико-технический институт

Вероятностная концепция смыслов и квантовая теория измерений

Согласно подходу, развиваемому в этой книге В. В. Налимовым, семантика каждого конкретного текста задается своей функцией распределения — (плотностью вероятности), где , — переменная, заданная на числовом континууме, или — в более общем рассмотрении, — в многомерном пространстве. Полагается, что изначально все возможные смыслы мира как-то соотнесены с линейным континуумом Кантора (переменная ).

Изменение текста — его эволюция — связано со спонтанным появлением в некоей ситуации у фильтра (y/ ), мультипликативно взаимодействующего с исходной функцией .

Взаимодействие задается известной формулой Бейеса:В 

где функция (y/ ) определяет семантику нового текста, возникающего после эволюционного толчка у (наложение фильтра), a k — константа нормировки.

Формула Бейеса выступает здесь как силлогизм: из двух посылок и (y/ ) с необходимостью следует текст с новой семантикой: (y/ ).

Цель последующего изложения — указать аналогию, существующую между приведенным преобразованием смыслов в вероятностной модели языка и процессом измерения в квантовой механике и провести сопоставление между ними.

Как известно, состояние объекта в квантовой механике задается волновой функцией (q,t), которая определяет вероятности различных результатов измерения.

Существенно, что состояние объекта определяется именно зависимостью по координатам q.

Зависимость же по t описывает эволюцию этого состояния но времени.

Результат измерения связан лишь с зависимостью волновой функции от пространственных координат q.

По этой причине результаты измерения отнесены к состоянию в определенный момент времени t0 («замороженное время»).

Поэтому всюду ниже переменная t опускается.

Рассмотрим теперь подробнее процесс измерения.

Пусть для определенности производятся измерения величины у (или совокупности величин {у}) у объекта, находящегося в состоянии 0(q).

Измерительные средства наблюдателя (приборы) играют роль фильтра у, с которым взаимодействует микрообъект. При этом разные измерения (измерения отличающихся наборов величин) будут соответствовать различным фильтрам в том смысле, в котором о них говорится в вероятностной модели смыслов (сокращенно ВМС).