Спор можно и проиграть (СИ)

========== Вместо пролога. Знакомьтесь, Гроттер ==========

— Эта очередь вообще двигается? Они реально думают, что кто-то всерьез относится к этому осмотру? — брюнетка фыркнула и почти рухнула на деревянный стул. Её подруга едва успела спасти свою сумку, выдернув её с занятого места за миг до приземления чужой пятой точки. — Я раз в полгода обследуюсь в частной клинике, а сейчас должна сидеть и ждать, чтобы поставить этот чертов штамп о том, что я в порядке, и свалить!

— Обойдемся без подробностей. Ты мне, конечно, дорога, но твоё интимное здоровье — не моё дело.

Сентябрь выдался дождливый. Впервые за неделю на улице было некое подобие неплохой погоды, но первокурсницы факультета журналистики лишь тоскливо смотрели в окно, соображая, когда же удастся сбежать с осмотра и погреться под последними теплыми лучами в этом году. Медосмотр удалось избежать лишь тем, чьи родители удачно заплатили знакомым. Таня с Аней были иногородние, у родителей нужных знакомств в городе не оказалось. Так что они временами терпеливо, а временами едва ли не начиная кричать матом, но всё же сидели в общей очереди к гинекологу. Остальных врачей они прошли уже давно, но этот, кажется, никуда не спешил. Немногочисленные парни с их потока уже давно оббежали все кабинеты из списка и сейчас занимались черт знает чем, а, главное, черт знает где, но не в этой студенческой больнице.

— Завидуй тише, дорогуша! Однажды и тебе откроется прекрасный и опасный мир, в котором с парнями не только целуются с вытекающими герпесами.

Таня вспыхнула. Уже тысячу раз она успела пожалеть, что в восьмом классе рассказала подруге о своем первом и, впоследствии, крайне неудачном поцелуе. О том, что парни были у Гроттер и потом, Аня предпочитала как-то забывать, вспоминая только ту глупую историю. Они дружили с шестого класса, когда их заставили делать общий проект на биологию. В процессе подготовки две девочки, которые за предыдущие года обменялись от силы пятью предложениями, вдруг разобщались. В седьмом у них почти одновременно пошли месячные, а в восьмом обе впервые влюбились. В одного парня. И черт его знает, чем закончилась бы эта война, но он отверг обеих, и дружба была спасена, а первая влюбленность быстро забыта. В девятом Аня попала в так называемую «плохую» компанию и везде, где только было можно, начала называть себя «Гробыня Склепова», а вместо подписи вырисовывала череп. Ощущая, что теряет кусочек сердца, Таня окончательно утонула в книгах. В десятом классе Морозова, окончательно разочаровавшись в новых друзьях, вернулась в серые будни и к лучшей подруге. От прошедшего года осталась лишь привычка выкрашивать пряди своей пышной каштановой шевелюры в яркие цвета и носить чересчур соблазнительную, на взгляд Гроттер, одежду.

А потом они вдруг закончили школу. Был выпускной, было шампанское, от которого, вопреки всем книжкам, мир не взрывался звездами, зато желудок потом неприятно бурчал, была импровизированная курилка, где девушки и их одноклассники вспоминали прошлое и тихо смеялись, чтобы их не услышал никто из взрослых. Таня переехала в другой город, хоть и не стремилась сбежать от любящих родителей, и поступила на редактора. Хотелось почувствовать себя свободной. Аня поспешила за ней — особых планов на жизнь, кроме красивого и богатого мужа, у неё не было, но природная хватка, любознательность и, временами, излишняя навязчивость продиктовали ей дорогу на журналистику. Возможно, дело было и в родителях Морозовой — тем было спокойнее, если возле их взбалмошной дочурки будет находиться её куда более уравновешенная подруга. Наверное, потому они и согласились на то, что Анечка будет жить в общежитии — Гроттер наотрез отказалась поселиться в съемной квартире, которую Морозовы готовы были оплачивать напополам с Гроттерами. Ей казалось, что там она будет отрезана от настоящей студенческой жизни.