Спор на любовь (СИ)

Заметила, как неожиданно вытянулось лицо Ника. Он даже перестал потирать то место, куда я его стукнула, яростно сжимая и разжимая кулаки.

— Неугомонная сука! — выкрикнул Ник с такой злобой, что я невольно отошла на шаг. — Мало тебе того, что уже произошло? Хочешь продолжения?

— Я ничего от тебя не хочу! — ответила с дрожью в голосе, стараясь сохранить уверенное выражение лица. Мне было страшно видеть Ника таким. Его брови сошлись на переносице, губы нервно подрагивали, глаза стали почти черными, а отросшие с последней нашей встречи волосы упали на лоб непослушными волнистыми прядями. Сейчас он больше походил на отца-грека, чем на мать, а бешеный южный темперамент окрасил его лицо неповторимыми пугающими эмоциями. Неприкрытая ярость и ненависть сквозили в каждом движении, отчего мне становилось только хуже.

Почему мы никак не можем нормально поговорить? Что с нами не так?

— За что? — тихо спросила Ника, стараясь не расплакаться. — За что ты меня так ненавидишь?

Он отпрянул, прорычав что-то нечленораздельное.

— За то, что не могу простить! — ответил тихо и отвернулся на дрожащих ногах.

О чем еще можно было говорить? Я выяснила для себя все, что хотела, не так ли? Только почему же до сих пор так больно?

— Николас? Лика? — с крыльца дома нас звала Елена, опирающаяся на руку Алехандро. Заметив меня, девушка поспешно спустилась со ступенек, оставив спутника в одиночестве, и пошла к Нику.

— Что он от тебя хотел? — спросил грек, неприятно растягивая гласные.

— Спрашивал о случившемся и твоем участии во всем этом, — соврала Александру первое, что пришло на ум.

— И что же ты ему рассказала? — поинтересовался он, складывая на груди руки и холодно улыбаясь мне.

Я задрала голову, чтобы достойно встретить взгляд черных глаз. Этот наглый верзила был на полторы головы меня выше.

И почему я думала, что все греки — низкорослые?

— Что ты тряс меня за плечи и обвинял в том, что я аферистка, мечтающая о твоих деньгах и о тебе самом, что же еще?

Этот день был слишком долгим и так утомил меня, что никакое самообладание бы не выдержало, а тем более мое. Нахамить этому греку сейчас ничего не стоило, а желание задеть его стало практически ощутимым.

— Но Ник не поверил, — ухмыльнулась я мужчине, — сказал, что ты слишком посредственная личность, чтобы западать на тебя, и даже огромное состояние не сможет в данном случае спасти ситуацию.

Кажется, я переборщила, потому что Алехандро враз потерял свое надменное выражение лица и действительно вцепился мне в плечи.

— О! Я смотрю, что твое шоковое состояние прошло? — прошипел он, сверля меня глазами и теряя прежнюю интонацию, углубляя акцент. — Захотела поиграть?

Я наступила греку на ногу, выворачиваясь из его объятий.

— Я бы с удовольствием поиграла с тобой, — сказала жестким бескомпромиссным тоном, — но твой брат опередил тебя в этом.

— Он мне не брат! — зло бросил грек, возвращая своему лицу прежнюю холодность и надменность. — А ты не такая амеба, как мне показалось сначала. Мало того, что экзотично красива, так еще и с характером? — Александр улыбнулся какой-то мальчишеской улыбкой. — Помоги мне повеселиться на этом скучном сборище родни, а я помогу тебе.

— Как? — пожала я равнодушно плечами. — Сестра должна уладить все дела с полицией и забрать меня отсюда.

— Зачем спешить? — снова улыбнулся мужчина, шокируя меня изменениями в лице: от холодного аристократизма до мальчишеской задиристости. — Проведи на вилле пару дней, помоги мне позлить Никки и довести его до белого каления.

Наверное, вопрос читался у меня на лице, потому что Александр кинул взгляд мне за плечо и прошипел:

— У нас с ним некоторые… хммм… давние разногласия. — Мужчина дернул плечом. — У родственничка слишком несдержанный язык, надо бы укоротить.

А вот с этим я была абсолютно согласна.

Да и что мне терять?

Наши с Ником отношения и раньше были тупиковыми, а после сегодняшней встречи стали окончательно невозможными, почему бы не поиграть на прощание у него на нервах?

Не может простить? Что ж! В таком случае пусть насладиться в полной мере своим одиночеством!

Глава пятая Пьяная вишня

Я стояла в каком-то темном коридоре, куда выходило несколько одинаковых деревянных дверей, видимо, недавно окрашенных, потому что запах ацетона буквально выедал глаза. Голова кружилась и горела огнем, в желудке танцевали и булькали русалки, размахивая своими рыбьими хвостами и вызывая у меня икоту, изжогу и тошноту одновременно, а мочевой пузырь умолял о том, чтобы я, наконец, нашла в этом огромном доме женскую уборную.

— Прости, сынок, но все гостевые спальни заняты, — голос матери Ника доносился из-за полуоткрытой двери. Оттуда же в темный коридор падал золотистый луч света, отчего мне захотелось взвыть.

На этом этаже вообще запланирован туалет? — паниковали мои внутренности в то время, как Ник повышал тон и грубил собственной матери.

— Я что, должен при всех твоих гостях уводить полупьяную пострадавшую к себе в спальню? Как ты вообще это представляешь?