Спор на жизнь (СИ)

Девушка, расположившись у противоположной стороны стены, оперла голову на каменную кладку. В этой безмолвной тишине прошло еще несколько часов: вслед за первым факелом угас второй, а вместе с ним начала угасать надежда. Чувство голода начало ощутимо напоминать о себе, что еще сильнее начало беспокоить принцессу, искренне надеявшуюся на то, что потребности ее сокамерника не подошли к той черте, которую он сможет переступить.

— Попробуй уснуть, голод немного отступит, — проговорил мужчина, который, казалось, за все время так и не поменял своего первоначального положения.

— Холодно… — прошептала она.

Дракула подошел к ней, опускаясь на пол.

— Иди сюда.

Анна бросила на него недоверчивый взгляд, но, видя легкую улыбку, скользнувшую по его губам, успокоилась и всем телом прижалась к нему.

— Я клянусь тебе, что не допущу того, чего ты так боишься, — проговорил он, положив руку ей на голову.

Желанного тепла она не получила, но озноб, сотрясавший ее тело прошел, позволяя девушке забыться на несколько часов спокойным сном. Когда она очнулась, граф сидел недвижно, будто зачарованный глядя на исчерченную надписями стену.

— Долго я спала?

— Несколько часов, — сказав это, мужчина поднялся и начал беспокойно бродить по камере. — Предположим, ты решила заключить своего врага в эту темницу, но зачем все так усложнять. Я могу понять эти глупые суеверия с молитвами, но что-то в этом всем мне не дает покоя. Стены… почему лишь одна сделана из блоков, а остальные — литые?

Анна в нерешительности молчала, стараясь не сбивать своего собеседника с мысли. Хотя, по правде сказать, добавить к его словам она ничего не могла. Вампир подошел к каменной кладке и начал ощупывать каждый камень, каждый выступ, желая подтвердить свою догадку. Вскоре его попытки увенчались успехом, и в самом низу он нашел небольшой блок, который при желании можно было расшатать. За камнем было пустое пространство, в котором находилась небольшая серебряная шкатулка.

— Это бесполезно, дальше еще одна стена, судя по всему литая, подобная трем остальным, — проговорил он.

— Но кому понадобилось делать эту и зачем? — открывая шкатулку, проговорила Анна.

— Я так понимаю тому, кто написал это письмо.

Мужчина достал небольшой сверток пергамента и начал читать.

«Мой сын!

Если ты читаешь это письмо, значит, нашим потомкам удалось выполнить священную клятву, данную мной у престола святого Петра. Мой поступок не имеет оправдания, я не имел права отдавать того приказа. Век душе моей не знать покоя. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня так же, как я прощаю тебя.

Знай, твоя судьба в руках Господа, в его власти подарить тебе спасение души или адские муки, но решающий выбор всегда будет за тобой. Помни, жизнь рождается из тьмы вместе с солнцем в тот час, когда под крылом Венеры будет уплачена рубиновая дань. Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней.

До самого последнего дня я буду молиться за спасение твоей заблудшей души и верить в то, что у твоего сына хватит сил исполнить священную клятву».

— Он знал, что ты попадешь в эту темницу, — проговорила Анна.

— Он не мог этого знать, просто действовал наугад, — небрежно бросил он, отбрасывая скомканную бумагу в сторону. — Как бы то ни было, его покаяние не проливает свет на тайну этой темницы.

Какое-то время они еще обследовали стену, пытаясь обнаружить подсказки, но больше ничего не было.

— Вот черт! — прорычал мужчина, разбивая в кровь кулак о каменную плиту, наблюдая за тем, как рана медленно затягивается, покрываясь тонким слоем кожи.

Злость, вскипавшая в нем, неизменно пробуждала жажду, поэтому, чувствуя ритмичное биение девичьего сердца, мужчина отошел в сторону, усаживаясь в дальнем углу.

— Это не может быть конец, — прошептала девушка, пытаясь сдержать навернувшиеся на глазах слезы. — Стоп! Валерий, он не смог убить тебя сам, он сожалел о содеянном, до конца верил в спасение твоей души. Здесь должен быть другой выход. Он говорил о выборе, о спасении — это не просто так.

— Ну так покажи мне его, принцесса, — прорычал вампир, пытаясь сдержать очередной приступ злости.

— Письмо! Текст послания необычен, может там есть какая-то подсказка?

Дракула развернул скомканный листок и еще раз перечитал послание.

— А ведь ты права. Я слишком упивался ненавистью к нему и не заметил этого. Эта строчка явно выбивается из общего письма. Граф прочитал ее вслух: «Помни, жизнь рождается из тьмы вместе с солнцем в тот час, когда под крылом Венеры будет уплачена рубиновая дань».

— Здесь еще есть эта строчка: «Лишь смерть от крови твоей укажет тебе путь сквозь мрак преисподней!» — дополнила она. — Но что это значит?

— Жизнь… он не мог не понимать, что эта камера, без доступа тюремщика, приносящего пищу, олицетворяет собой мучительную смерть, значит, жизнь — это свобода. Свобода, которая рождается из тьмы вместе с солнцем…

— Рождение солнца… — в задумчивости проговорила она. — Это рассвет!

— Солнце рождается на востоке. Он имел в виду восточную стену, — заключил Дракула, оглядываясь вокруг.