Спор о Сионе. 2500 лет еврейского вопроса

Здесь снова приобретают значение точные даты событий. 13 мая 1948 г. д-р Вейцман встретился с президентом Труманом; дело было накануне выдвижения президентских кандидатов, а еще несколько месяцев спустя предстояли выборы президента, так что время для оказания «непреодолимого давления» было самым подходящим. Вейцман сообщил президенту, что британский мандат на Палестину истекает 15 мая, после чего управление «еврейским государством» возьмет на себя временное правительство. Он настаивал на «немедленном» признании его Соединенными Штатами, и президент реагировал с самым услужливым рвением. 14 мая сионисты в Тель-Авиве провозгласили свое новое государство. Буквально через несколько минут в Лейк Саксес стало «неофициально» известно, что президент Труман уже его официально признал. Американским делегатам в ООН никто об этом ничего не сказал, и они приняли новость «с недоверием», но связавшись «после большой неразберихи» с Белым Домом, они получили оттуда указания Вейцмана из уст президента. Сам Вейцман немедленно помчался в Вашингтон уже в качестве президента Израиля, а принявший его там президент Труман заявил впоследствии, что момент признания нового государства «был самым счастливым в моей жизни». В своих воспоминаниях, опубликованных восемь лет спустя, Труман упоминает обстоятельства, сопровождавшие этот счастливый момент, и некоторые из них заслуживают быть сообщенными читателю. Описывая шестимесячный период от «голосования по вопросу раздела» в ноябре 1947 г. до «признания» Израиля в апреле 1948 г., он пишет: «Доктор Хаим Вейцман… зашел ко мне 19 ноября, а через несколько дней я получил от него письмо». Труман затем цитирует это письмо, датированное 27 ноября; в нем Вейцман ссылается на «слухи» согласно которым «наши люди оказывали неподобающее, весьма сильное давление на некоторые делегации (Объединенных наций)», добавляя от себя, что «это обвинение не на чем не основано». Комментарий Трумана гласит, однако: «Неоспоримым фактом было не только, что это давление в ООН превосходило все, что и Белый Дом также был под непрерывной осадой. Мне еще никогда не приходилось испытывать такого давления и столько пропаганды, нацеленных на Белый Дом, как в этот момент. Настойчивость нескольких сионистских экстремистов, руководимых политическими мотивами и не останавливающихся перед политическими угрозами, раздражали меня и возмущали. Некоторые из них требовали даже, чтобы мы заставили суверенные нации голосовать в благоприятном для них смысле на Генеральной Ассамблее». Упомянутые Труманом «политические угрозы» явно относились к предстоящей кампании переизбрания президента Трумана; невозможно дать его словам иное разумное объяснение. Согласно Вейцману, однако, Труман обещал ему в упомянутом выше разговоре 19 ноября 1947 г. «немедленно связаться с американской делегацией», и ее голос был 29 ноября подан за «рекомендацию» ООН в пользу раздела Палестины. Возмущение президента Трумана сионистскими методами (выраженное в его воспоминаниях 1956 года) никак не отражает его капитуляции перед ними в 1947 году; это не мешает отметить, поскольку иначе у читателей его «мемуаров» создалось бы иное впечатление об американском президенте. Тот же Труман, в том же 1956 году так описывает результаты «решения вопроса», т. е. раздела Палестины, поддержанного им в ноябре 1947 г.: «каждый день поступали сообщения о новых актах насилия на Святой Земле». Ему пришлось также убедиться в том, что его ноябрьская капитуляция, как и отрицание д-ром Вейцманом «неподобающего давления» ничего не изменили в последующие месяцы: «Еврейское давление на Белый Дом не уменьшилось после голосования ООН за раздел. Отдельные личности и целые группы и организации требовали от меня, обычно в весьма задиристом и возбужденном тоне, обуздать арабов, запретить англичанам поддерживать их, послать американских солдат, сделать то, и другое, и третье» (Здесь перед нами опять восстает описанная Дизраэли картина того, как «миром управляют совсем не те, кого считают правителями люди, не знающие, что творится за кулисами»). Осажденному президенту пришлось искать спасения в отступлении: «Давление росло, и мне пришлось отдать распоряжение, что я не желаю больше принимать никого из сионистских экстремистов. Я был даже настолько расстроен, что отложил свидание с д — ром Вейцманом, который уже вернулся в США и желал со мной встретиться». В 1956 г. м-р Труман видимо все еще считал небольшую отсрочку свиданий с Вейцманом драконовской мерой, заслуживающей быть запечатленной для потомства. За этим последовал визит к нему его старого еврейского компаньона по торговым делам (в дни молодости Труман был довольно неудачливым галантерейным торговцем), который в тот день 13 марта 1948 г., «был глубоко обеспокоен страданиями еврейского народа заграницей» — дело было за три недели до Дейр-Ясина — и умолял его принять доктора Вейцмана, что президент Труман тотчас и сделал (18-го числа того же марта). Это было за день до того, как правительство США приняло решение (19 марта) отказаться от рекомендации раздела Палестины, и Труман пишет, что по уходе Вейцмана (18 марта) «у меня создалось впечатление, что он вполне понимает нашу политику, а я в свою очередь знал, чего он хочет». Последовавшие за этим кровавые недели в Палестине Труман обходит молчанием, даже не упоминая названия Дейр-Ясин и лишь мимоходом замечая, что «ближневосточные специалисты Госдепартамента почти все без исключения враждебно относились к идее еврейского государства… и я должен с огорчением отметить, что некоторые из них склонялись к антисемитизму». Он продолжает описание событий двумя месяцами позже (с 14 мая, т. е. после Дейр Ясина и сопутствовавшего ему кровавого погрома) в следующем тоне: «Раздел состоялся не совсем так мирно, как я надеялся, но неоспоримым фактом теперь было, что евреи полностью контролировать территорию своего народа… Раз евреи были готовы теперь провозгласить государство Израиль, я решил действовать немедленно, дав новой нации американское признание. Полчаса спустя, точно через 11 минут после провозглашения государства Израиль, мой секретарь по делам печати Чарли Росс передал в прессу сообщение о де — факто признания Соединенными Штатами временного правительства Израиля. Как мне передавали, для некоторых профессиональных специалистов в Госдепартаменте это было неожиданностью».