Читаем Спор об унтере Грише полностью

«Хорошо, — подумала она, приглаживая волосы, — что этот парень живет на белом свете. По крайней мере есть у меня какая-то забота на земле. Есть из-за чего драться с наглой немецкой сворой!»

И она покачала головой, заметив, что двое из трех мужчин, сидевших в кухне за чаем, Отто Вильд и Федюшка, глубоко удручены. Трудно им было отрываться от привычного и надежного убежища в сердце леса. Но у третьего, Гриши, все существо светилось радостью.

И вот все трое, нагруженные и подтянутые, покидают теплое, душное помещение, с вещевыми мешками через плечо, со скатанными шинелями и одеялами, с палками в руках, как и подобает мужчинам, или — что одно и то же — солдатам.

— Счастливого пути! — крикнула она им вслед. Только Гриша обернулся и кивнул ей. Его маленькие глазки и круглое лицо сияли.

Затем она несколько минут постояла одна посреди просеки, оглашаемой громким щебетом дроздов, в розовом пламени зари, устремив взор в одну точку. Но из лесу никто не вернулся. Нет, никто не вернулся оттуда. И, закинув назад голову, она пошла в кухню, чтобы вскипятить большой чайник воды и приготовить чай для мужчин.

Глава седьмая. Слухи

Область, оккупированная армиями главнокомандующего восточным фронтом (сокращенно — «Обер-Ост»), была расположена тупым углом в выемке, которая шла вдоль восточной границы Пруссии, от балтийского побережья до Верхней Силезии, и захватывала бассейны двух рек — Двины и Днепра. На юге оккупированная область прилегала к административному округу, именовавшемуся «Царством Польским», и к австрийским владениям. На севере русские еще защищали Ригу и территорию по ту сторону Двины. Восточный фронт охватывал, следовательно: Курляндию, Литву, северную Польшу с их пажитями, лесами, степями, болотами, картофелем, птицей, скотом, небольшими количествами руды, уездными городами, крепостями, деревнями. Редкие железнодорожные пути оживляли эти отдаленные провинции. Русские власти, распространявшие там свое владычество над литовцами, белорусами, поляками и евреями — военные и чиновники смешанных кровей воинствующих рас от балта на севере, великоросса и татарина на востоке, — управляли государственными ресурсами по собственным импульсам, подобно тому как в Пруссии то же самое делало колониальное дворянство с Эльбы и Бранденбурга. Эти импульсы были: слепота в отношении людей, недоброжелательство, дезертирство во время войны. Так, рельсовые пути прокладывались, как вспомогательное средство для будущих войн, загоняя хозяйство и транспорт в эту слишком узкую и слишком редкую сеть.

Бесчисленные отряды, входившие в состав германской армии, тысячами пиявок впились в этот огромный край. Они всегда держали свои щупальцы наготове в каждом узловом пункте и в тех поселениях, где жили более или менее значительные группы местных уроженцев. Немцы занимались слежкой, теснили, душили население или, наоборот, ослабляли вожжи, в зависимости от требований или усмотрения высшего начальства.

В то же время они выжимали из обессилевшей страны все соки, перекачивали сырье в армию или отсылали в Германию, которая, словно гигантский спрут, высасывала районы, в которых еще можно было что-нибудь добыть.

В каждом городе развелись канцелярии с писарями, офицеры, чиновники, щеголявшие в поенной форме. С надменным видом они хлопали дверями, третируя и глубоко презирая население за «некультурность». Население втайне платило им такой же ненавистью. Эта картина наблюдалась повсюду: в местных комендатурах, в тыловых штабах, лазаретах, депо, административных учреждениях, редакциях, судах.

В каждой большой деревне размещались местная комендатура с лейтенантом во главе, или же штаб полицейского управления, или, по меньшей мере, отряд егерей и полевых жандармов, для которых реквизировалась самая чистая и удобная изба.

Высшие органы военной власти считали, что все в этом крае подлежит реквизиции. Местные уроженцы рассматривались лишь как посторонний элемент, как помеха, которую надо возможно основательнее смести с пути. Никто и не помышлял о том, что придется когда-нибудь освободить эту область. Тот, кто в порядке временного назначения, возглавлял какое-нибудь учреждение либо исполнял обязанности школьного учителя или ландрата, рассчитывал после заключения мира сохранить за собою эту должность по праву захвата.

Перейти на страницу:

Все книги серии Большая война белых людей

Спор об унтере Грише
Спор об унтере Грише

Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…

Арнольд Цвейг

Проза / Историческая проза / Классическая проза
Затишье
Затишье

Роман «Затишье» рисует обстановку, сложившуюся на русско-германском фронте к моменту заключения перемирия в Брест-Литовске.В маленьком литовском городке Мервинске, в штабе генерала Лихова царят бездействие и затишье, но война еще не кончилась… При штабе в качестве писаря находится и молодой писатель Вернер Бертин, прошедший годы войны как нестроевой солдат. Помогая своим друзьям коротать томительное время в ожидании заключения мира, Вернер Бертин делится с ними своими воспоминаниями о только что пережитых военных годах. Эпизоды, о которых рассказывает Вернер Бертин, о многом напоминают и о многом заставляют задуматься его слушателей…Роман построен, как ряд новелл, посвященных отдельным военным событиям, встречам, людям. Но в то же время роман обладает глубоким внутренним единством. Его создает образ основного героя, который проходит перед читателем в процессе своего духовного развития и идейного созревания.

Арнольд Цвейг

Историческая проза

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука / Проза