Спорим, что ты умрешь?

— Расслабьтесь, господа, — грустно вздохнул Максимов. — К величайшему сожалению и бескрайнему «увы» — ни-че-го. Полный голяк. Будем ждать полицию, — он поднял руку с часами. — Давно им, кстати, пора появиться — надоели уже со своей пунктуальностью…

Гостиная безмолвствовала. Не верил ему убийца. Затаился. Ждал. Не будет он больше предпринимать преступных действий. Хватит. Сделано больше, чем достаточно. Пять трупов. Слишком хорошо — тоже не хорошо. Можно зарваться. Теперь ему останется продержаться три дня, забрать причитающуюся наличность и отвалить куда-нибудь на острова в Тихом океане. Или в Индийском…

— Что же нам теперь делать? — вопросила за всех Инга.

— Ждать, — печально улыбнулся Максимов. — Не будет же полиция измываться над нами до утра? Кстати, господа, хочу вас обрадовать — вы можете не жаться больше друг к дружке в этом большом, гостеприимном доме. Разрешаю разойтись. Исчезновений больше не будет. Но постарайтесь все же воздержаться… от появления на кухне.

Он не стал объяснять, с чем связана непривычная щедрость. Вышел из гостиной и широким шагом направился в вестибюль. Закурил. Жадно овевал дымом узоры на морозных окнах. Он должен выждать, пока люди разойдутся. Перетерпеть минут десять. А потом проделать абсолютно тупую, но яркую инсценировку. Для этого «режиссеру» нужны два человека. Лучше три. И молиться всем богам, чтобы в ближайшие четверть часа в этом доме не объявились посторонние товарищи…

Минутная стрелка неслась, как угорелая.

— Шульц! — рявкнул Максимов, врываясь в каморку дворецкого. — Мобилизуйте Ксюшу, и чтобы через пять минут все эти хреновы постояльцы сидели в баре!..

Через пять минут «все эти хреновы постояльцы» сидели в баре.

— П-послушайте, Максимов, — растерянно бормотал Каратаев. — М-мне кажется, мы с вами уже н-недавно встречались… н-неужели так быстро соскучились?

— Черт знает что, детектив, — выразил недовольство Шевченко. — Вы полагаете, что Пал Палычу в его возрасте…

— Да пусть работает, Алексей, — поморщился старик. — Константин Андреевич не маленький, ему виднее.

Гости судорожно рассаживались.

— Тяжелое это времяпрепровождение — отдых, — натянуто хмыкнул Ворович. — Знаете, Константин, меня не покидает чувство, что работать предстоящую неделю мы не будем.

— Зато останемся живыми, — оптимистично заметила Инга.

— Это в-временно, дорогая дама, — уверил ее зевающий Каратаев. — Помяните мое слово, даже с приездом полиции в этом доме н-ничего не изменится… Н-нас будут трясти, как с-сидорову козу, и лупить, к-как грушу… а потом опять что-нибудь п-произойдет…

Максимов отодвинулся в тень за барную стойку. Он видел всех, но особенно он жаждал увидеть глаза одного человека. Вынув мобильник незаметно для присутствующих, вызвал номер, подождал секунд десять, отключил. Можно начинать.

— Боже, как мне это надоело… — заканючил пострадавший в неравной схватке Крайнев. — Я хочу домой, скорее хочу домой…

— К жене и детям, — заржал Каратаев. — Послушай, Борюсик, а может, ты в душе не гей?

Блондинчик Снежков украдкой бросал на Максимова многозначительные взгляды. Не слишком ли он из кожи лезет? А как же пострадавший возлюбленный? Прошла любовь, завяли помидоры?

На пороге появилась взволнованная горничная. Облизнула дрожащие губки, попрыгала глазками по присутствующим, отыскав за стойкой бара одинокого сыщика. Голосок хрипел от волнения:

— Послушайте, детектив… Вы просили всех собрать… Я стучалась к п-постояльцу из 21-го номера… Он не ответил, тогда я вошла — у него не заперто… В номере никого нет… По-моему, его вообще нигде нет… Он пропал…

Максимов замер. Ошибочка вышла. Взвился дворецкий:

— Но вы же сказали, что никто больше не пропадет!..

— Я ошибся… — пробормотал Максимов.

— Он ошибся!!! — завизжала Инга. — Ну что вы на него наезжаете?! Он ошибся! Человеку свойственно ошибаться!!!

— Позвольте, — пролепетал покрывающийся покойницкой зеленью Ровель. — А кто у нас живет в 21-м номере?

— Пустовой, — убитым голосом сообщил Максимов.

Состояние всеобщего ужаса было трудно описать. И лишь в глазах одной персоны, к коей приковано внимание, мелькнуло недоумение.

И все же ему удалось обуздать ситуацию. Теперь он точно знал, куда идти. В гостиной остались женщины, дрожащий, как кролик, Крайнев. Какой с него толк? «Боеспособная» часть собрания под конвоем разъяренного сыщика была сопровождена на кухню — даже повизгивающий от избытка эмоций Снежков.

— Я отказываюсь что-либо понимать… — мямлил дворецкий. — Вы обязаны выполнять свои обязанности, детектив, так выполняйте их, оставьте нас в покое…

— А мне сдается, это так волнительно… — возбужденно подпрыгивал Снежков.

«Пусковой» механизм — под нижней полкой буфета. Поворот — и тяжелая конструкция на радость публике поползла, куда ей положено. Публика попятилась.

— Мать честная… — пробормотал Каратаев, меняя цвет лица.

Распахнулась черная падь подземелья с прелестью свойственных ароматов.

— Ну и ну, — поскреб заумный «надлобник» Ворович. — Предлагаете войти, детектив?