Спорим, мы не разведемся?

— Ой, да брось. У нас давно не было секса, и ты всегда мог сходить налево, чтобы выпустить пар, — бурчу в ответ. Подкалываю максимально больно, потому что в целом уже нечего терять.

— Вот ты какого обо мне мнения? — смеется он и скрещивает руки на груди.

Кажется, ситуация его веселит. И это… бесит!

— Ну, хорошо, попробуй объяснить кто такая Галина, почему она любимая с большой буквы Л, что она делает в твоем контакт листе и почему вообще звонит, — тараторю и повторяю его жест, а слезы, высыхающие на щеках неприятно жгутся.

По-хорошему надо умыться, вытереть лицо, но я не тороплюсь, вдруг надо будет заплакать снова?

— Любимая — это фамилия. Ярослав предупреждал меня, что не стоит ее так называть, иначе может возникнуть недопонимание, — вскидываю бровь, потому что слова Гриши только сильнее меня запутывают.

— Тут еще и Ярослав замешан? — хмурюсь, размышляя, надо ли звонить Лизе, ведь у Гриши с Ярославом одна Любимая на двоих.

Что бы это не значило.

— Более чем. Галина — мой психолог, — абсолютно спокойно бросает Григорий.

Этот ответ, признаться честно, еще больше меня ошарашивает. Я была готова поверить в любовницу, в которую горе-муж влюбился, но сейчас обескураженно смотрю на парня.

Только психолога вот нам не хватало!

— Зачем тебе психолог? — аккуратно интересуюсь я. — Ты хочешь затащить меня к ней на прием?

— Да нет же. Сам измениться пытаюсь, — пожимает плечами. — Просто с психологом это куда быстрее. Взгляд со стороны очень важен. Судя по твоей реакции, весьма успешно.

Показательно фыркаю и вновь привожу аргумент:

— К психологам ходят слабаки, — и вздергиваю носик.

Хотя все меньше и меньше верю в эту волшебную фразу.

— Ничего подобного. К психологам хотят сильные люди, которые признают, что у них есть проблема, но они не могут справиться с ней самостоятельно. Измениться за семь дней реально, но сделать это самому — задачка потруднее. Вот я и ищу способ сделать это быстрее, а то до конца спора у нас три недели осталось, а я не хочу тебя терять, — говорит вроде как искренне, а я теряюсь.

Даже не знаю, что сказать. Но вместо того, чтобы показать, насколько мне все это приятно, бросаю:

— А вот пойду и позвоню Галине, и узнаю, правда это или нет! — потому что не верю, что в наших отношениях появился «специалист по ментальному здоровью». Просто…

Я с детства привыкла к другому. Спасибо семье и окружению. Мне идеально вдолбили мысль, что к психологу ходят дураки и слабаки, которые сами в себе разобраться не могут. Или те, кто и вовсе болен. Психически. О том, что на терапию могут пойти сильные люди, не боящиеся заявить о проблеме, я никогда не думала. Это был настолько сильный разрыв шаблона, что мне стало нечем возразить. В таком ключе я о проблеме не думала.

А еще этот самодовольный Гриша, который улыбается, считая себя правым. Бесит до невозможности!

— Звони. Она тебя на прием к себе запишет. Ну, ничего, вместе сходим! — воодушевленно говорит он, а я окончательно теряюсь.

У меня нет в планах идти к психологу и копаться к себе. Я резко понимаю, что это до невозможности страшно.

Настолько страшно, что трясутся руки от одной только мысли!

— Я не помню, чтобы ты куда-то ходил, — фыркаю я, недоверчиво.

Все еще не знаю, что хуже: психолог или любовница. Сопротивляюсь и вредничаю до последнего. Просто не могу поверить.

Звонить как-то, естественно, расхотелось. Даже не знаю, что делать. И от этого сложно дышать.

Гриша откровенно смеется. Видимо, его забавляет мое страдание.

— То есть подумать на любовницу это нормально. А как психолог, так сразу я никуда из дома не выхожу, — закатываю глаза, потому что он, несомненно, прав.

И ведь действительно. Как он мог мне изменить, если из дома в целом никуда не выходил. Только в соседнюю комнату работать переехал!

— Ну, прости, — чувствую острую потребность в извинениях. — Не каждый день видишь на экране мужа контакт любимой.

Особенно, когда не звонишь на этот телефон.

— Еще раз. Это фамилия. Ярослав дал мне Галину, как хорошего психолога, и, знаешь, она действительно качественно вправляет мозги, — вскидываю брови.

Непривычно это слышать, потому что он зачастую считал себя идеальным.

— Да я уж вижу, — фыркаю в ответ и качаю головой.

А затем мне в голову приходит безбашенная идея.

— Пойду позвоню Ярославу, — наблюдаю за Гришей: тот абсолютно спокоен. Похоже, реально не соврал, Ярослав поделился номерком.

Просто будущему мужу подруги позвонить гораздо проще, чем незнакомой женщине. Незнакомку виноватой не сделаешь, а вот парня, с которым знакома со школы, — вполне себе.

Беру свой телефон, а руки дрожат от страха, но все-таки набираю Ярику. В итоге дозваниваюсь до него и пытаюсь говорить непринужденно.

Не получается.

— Чего случилось, Ленк? Я уже с работы выхожу, давай по-быстрому, — слышу в трубке шум машин.

Адвокат он и в Африке адвокат — ему надо быстрее к делу.

— Гриша говорит, что ты контакт Любимой Галины дал. Скажи мне, кто это, — тараторю я, нервозно.