Спорим, мы поженимся ? (СИ)

Мы беременны. Мы совершенно одна в этом чужом городе без поддержки, и у нас будет ребёнок от папаши, которого мы любим до потери пульса и который нас не любит от слова совсем. Волшебно, не правда ли? Работы нет, да и как её найти теперь! Мужа нет, денег нет, разве что домой вернуться... Я даже поёжилась при этой мысли. Исключено! Всю оставшуюся жизнь будут попрекать. Нет, это не вариант. А какой у нас ещё есть вариант?

Я по привычке включила чайник, чтобы заварить кофе, но сразу выключила его. Нельзя кофе. А почему нельзя? Можно. Ребёнка не будет.

Завтра с утра возьму талончик к гинекологу и запишусь на аборт.

20 месяцев спустя

— Oui, Emilie, bien 'evidemment je viendrai avec vous, je vous accompagnerai jusqu’au bout de l’adoption!.. Ой, Макс, нет, милый, не трогай это!.. Excusez-moi, Emilie, c’est mon fils! Rapellez-moi, quand vous atterissez, j’attends.

*Да, Эмили, конечно, я поеду с вами, я доведу вас до самого усыновления. Извините, Эмили, это мой сын! Перезвоните мне, когда приземлитесь, я жду!

Отключившись, я забрала у Макса шкатулку из африканского дерева, которую мне подарила одна из первых благодарных клиенток, Марион из Брюсселя. Её дед и бабка в середине прошлого века жили в Конго, и эта шкатулка была семейной реликвией. А я помогла женщине удочерить крошечную девочку из Омска, которая с рождения страдала от порока сердца и которую оставили в роддоме с отказом. За полгода таких детей уже стало семь. Я переводила, сопровождала, помогала с заявлениями и документами. Стала ИП, открыла свою фирму. И вот сегодня Эмили и Лоран прилетают, чтобы увидеться с их будущим сыном, с Васенькой, солнечным мальчиком-сиротой из Ярославля.

А мне надо позвонить Кате, чтобы убедиться в том, что она присмотрит за Максом до завтра.

— Малыш, — подхватив сына на руки, я обняла его крепко-крепко, уткнулась носом в тёплую щёчку, пахнущую особенным, нежным, сладким детским запахом, ощутила маленькие ручки, обвившие мою шею . — Малыш, ты кушать хочешь?

— Ням? — спросил Максик, и я ответила: — Ням. Хочешь кашку?

— Ацю!

— Тогда пошли её варить.

Посадив его в детский стульчик на кухне, я открыла холодильник и взяла пакет молока. Налила в кастрюльку, поставила на плиту и повернулась к малышу:

А ещё мы позвоним Кате, да?

Ка!

— Катя, да, она придёт играть с Максиком до завтра.

— Ка!

— Уже звоню, смотри, вот она — Катя.

Я показала сыну фотографию няни на экране телефона, и малыш протянул ручки, желая обнять свою любимую Катю. А та ответила почти сразу:

— Яна? Привет! Я как раз собиралась тебе звонить!

— Ну вот, очень хорошо, я сама тебя набрала.

— Ка!

— Максик, мой сладенький! Привет!

— Ка!

— Кать, я сегодня должна сопровождать клиентов в Ярославль. Скорее всего, мы там и заночуем, так что ты очень мне нужна.

— Яна... Понимаешь... У меня мама заболела, её забрали в больницу, сердце...

— Блин, — только и ответила я. — Подстава.

— Прости, прости, прости! Всё случилось буквально час назад, я только оттуда, забежала домой, чтобы взять кое-какие вещи для мамы.

— Да не извиняйся, конечно, я всё понимаю, — пробормотала я растерянно. — Мама — это святое. Пусть выздоравливает!

Когда Катя сбросила звонок, я наморщила лоб, глядя на Макса, спросила его:

— И? Что нам теперь делать?

— Деать?

— Делать-делать.

Макс наморщил бровки, и его прекрасные, огромные восточные глаза потемнели — он напряжённо размышлял. Мне снова стало больно. Как он похож на Гошу! Каждый день всё больше и больше — та же мимика, тот же взгляд, та же улыбка. Я ни разу не пожалела о своём решении оставить малыша, хотя и было трудно. Но теперь стало ещё труднее. Пока Максим был маленьким, у него болел животик, лезли зубки, просыпались капризы. А став старше, он стал серьёзным мужичком, и иногда мне казалось, что вот-вот сын попросит сделать ему морковные сырники.

Молоко с шипением вспенилось, и я стремительно обернулась, подхватив кастрюльку. Макс издал восторженный вопль, хлопая в ладошки. А я подумала, что сегодняшний день проживу весьма насыщенно и, похоже, слишком весело...

В аэропорт я приехала на своей машине. Эмили просила снять авто на несколько дней, но я подумала, что в свете текущих событий лучше ехать на проверенной машине. Макса посадила на переднее пассажирское сиденье — он обожал ездить рядом со мной. Он вообще любил машину: когда пошли проклятые зубы, я часто возила его по городу, а он спал. Я же наслаждалась детским сном и тишиной.

— Эмили! Лоран!

Я махнула рукой, держа другой сына. Он, как истинная маленькая обезьянка, тоже помахал, но сказал при этом:

— Оан!

— Ты предпочитаешь мужчин, да? — рассмеялась я, пока пара из Бельгии спешила к нам. Макс внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мужичок!

— Яна, здравствуйте! — жизнерадостная сорокапятилетняя Эмили, поправив очки на длинном носу, потянулась ко мне. Вспомнив про традиции франкоговорящих стран, я выполнила ритуал, который называется «bises» — чмок-чмок в воздух, касаясь только щеками. Эмили заметила со смехом:

— В Бельгии четыре!