Спорим, она будет моей

И в баре суета. Юрка поздравил и вручил конверт с премией от начальства. Официантки подарили букет цветов и сертификат в магазин косметики, сменщица прислала теплое поздравление на мобильник. Очень-очень приятно, но я все равно с нетерпением жду вечера. Мне хочется узнать, чем закончился визит полицейских и юриста к нам домой, а еще прижаться к Яну, уткнуться ему в шею носом и просто дышать этим парнем… своим парнем!

Около десяти вечера открываются двери кофейни, впускают мороз с улицы и Никиту.

— Говорю сразу, с Яном все нормально. Они готовят сюрприз, а меня прислали за тобой, так как я за рулем, — заявляет с порога. — Привет, — садится на высокий барный стул.

— Кофе сделать? — предлагаю… Кому? Другу? Мне кажется да, я могу так его называть.

— Если ты еще долго, то сделай.

Готовлю его любимый Американо и готовлюсь к закрытию. Прощаюсь с последними клиентами, еще раз благодарю девчонок за подарок, которым решаю обязательно воспользоваться. Для Яна хочется быть красивой, а хорошей косметики у меня нет. Пора бы это исправить.

Так, мне осталось переодеться.

С собой на работу из шкафа я успела прихватить телесного цвета колготки и платье красивого темно-синего цвета. Осталось с выпускного в девятом классе. Оно немного жмет мне в груди и не так, как раньше, сидит на бедрах, но все равно очень мне нравится. Круглый вырез, рукав заканчивается прямо у локтя, широкий черный пояс подчеркивает талию, а юбка свободно спадает почти до колена. Оно отлично смотрится с моими любимыми ботинками и курточкой.

— Ух ты, — цокает языком Никита. — Красиво, но ты замерзнешь. Поехали. Ян звонил, беспокоится, не похитил ли я тебя.

Попрощавшись с Юрой, иду за Никитой к его машине, прижимая к себе букет цветов. Он галантно открывает для меня дверь. Сажусь. Здесь тепло и пахнет уже очень знакомо. Впервые не сжимаюсь от волнения рядом с ним, а он не пытается ко мне клеиться.

— Спасибо, что была с Яном сегодня. Ему помогает твоя поддержка, — серьезно говорит парень, сев за руль.

— Ты очень хороший брат, Ник, — говорю совершенно искренне.

— Ой, вот только не начинай! — он в своей манере раздраженно фыркает и закатывает глаза.

Да, точно. Быть хорошим не брутально. И я, стараясь не улыбаться слишком широко, отворачиваюсь к окну. Ник включает музыку и везет меня по уже знакомому маршруту к ним домой. Открывает ворота с пульта, паркуется возле флигеля охраны, выбегает из машины и снова открывает мне дверь. Это не наигранная вежливость в честь дня рождения. Никита на самом деле такой, как никогда настоящий.

— А-а-а!!! — меня вместе с цветами сносит Влада. — С днем рождения, — целует меня в щеку. — Ты так замерзнешь, — заявляет она ровно то, что недавно сказал Ник.

— Привет, — к нам подъезжает Ян, и Влада, подцепив Ника под локоть, уводит его в сторону.

— Привет, — улыбаюсь ему, все так же прижимая к себе помятый букет. — Только не говори, что я там замерзну, — нервно хихикаю, переступая с ноги на ногу.

— Никита принесет тебе плед, а я дам свою куртку. У нас пикник.

— Пикник? Зимой?

— Да. Тебе понравится. Идем, — протягивает мне руку.

Вкладываю свою ладошку в его теплую. Он подносит ее к губам и целует пальцы. Бабочки в моем животе сходят с ума, и кажется, что сердце не выдержит столько положительных эмоций разом и просто лопнет.

После массажа Ян выглядит гораздо лучше. Проболтался, что сегодня больше не пил обезболивающие.

Приводит меня на задний двор. Прямо в снегу стоит чаша, а в ней разведен живой костер. От нее тянет жаром, щеки моментально начинают гореть. Вокруг чаши лежат толстые бревна, заменяющие скамейки. Чуть в стороне мангал, в котором уже тлеют угли.

— И правда пикник… — с удивлением рассматриваю обстановку.

Никита приносит два больших теплых пледа. Один мне, второй отдает Владе. Меня просят снять курточку и помогают надеть другую, насквозь пропахшую Яном, с меховой подкладкой и теплым капюшоном.

— Дамы, прошу, — паясничает Ник.

Садимся на бревнышки, я укрываюсь пледом и смотрю, как в глазах Яна отражается рыжий огонь. Он разворачивается ко мне. Боковым зрением вижу, как Влада, скинув плед, уходит к Никите, стоящему у мангала.

— Иди сюда. — Ян стучит по своим коленям ладонью, и я перебираюсь к нему. — С днем рождения, моя Василинка, — прижимается к губам.

Я сразу же отвечаю. Он, ни секунды немедля, делает наш поцелуй взрослым и горячим, как костер, весело потрескивающий прямо за нами.

Без страха позволяю ему все. Гладить себя под курткой, прижимать до боли в ребрах. От его тихого стона мне в губы по коже бегут мурашки.

— Я люблю тебя, — он отрывается, чтобы сделать вдох, и смотрит на меня потемневшим взглядом.

— Я люблю тебя, — едва слышно отвечаю ему, и мы снова целуемся, пока не слышим шаги вернувшихся к костру ребят.

Пока жарится мясо, нам выдают длинные прутики. На них мы насаживаем… нет, не зефирки. Сосиски. У нас же поход! Опаляем их в живом огне до черной корочки и с удовольствием едим, обжигая языки и губы. Запиваем все это безалкогольным глинтвейном из термосов и смеемся над шутками Никиты.