Спорим, тебе понравится? (СИ)

Старая женщина кивает, всё так же не глядя на меня. Я ухожу. Сажусь на свою кровать и прикрываю веки, стараясь найти хоть один повод, чтобы не делать то, что я для себя уже решила.

И не нахожу. Лезу под кровать и выуживаю оттуда свой секретный чемоданчик, вскрываю его и зависаю над тем самым свитком, что мне однажды передал Рафаэль. Рука дрожит, но я всё-таки беру его и разворачиваю, а затем, затаив дыхание, зависаю над совершенным рисунком собственного лица.

Я на нём плачу. Одна крупная слезинка катится по щеке, вторая ещё дрожит на нижнем веке. В глазах тихий океан боли. Губа прикушена, чтобы не кричать от обиды. И в этих чёрно-белых линиях столько честности, что меня всю изнутри скручивает в тугую пружину. А потом резко отпускает.

Человек, кто так много рассмотрел во мне, априори не может солгать.

Я достаю из кармана телефон и открываю переписку с Аммо. И быстро жму на сенсорную клавиатуру дрожащими пальцами, пока не передумала:

«Раф?»

Ответ прилетает почти мгновенно:

«М-м?»

«Я хочу всё знать».

«Хочешь?»

«Да».

«Уверена?»

«Да».

«Вот так вот — за глаза?»

«Да».

«Ну, ок. Я могу приехать к тебе».

«Сегодня?»

«Как скажешь».

«Тогда сегодня».

«Сможешь отвязаться от Баса?»

«Уже».

«Назови место».

Пишу свой адрес.

«Ок. Жди. Уже еду».

Блокирую телефон и убираю его в карман.

Выдыхаю...

А затем встаю и снова иду на улицу. Ждать правды в четырёх стенах невыносимо.

Глава 48 – Рыцари круглого стола

Вероника

Выбегаю на улицу и меня зябко передёргивает. Сегодня довольно прохладно и всё небо затянуло свинцовыми, тяжёлыми тучами, грозящимися пролиться леденящими каплями на продрогшую землю. Ещё и с моря дует порывистый, пробирающийся до самых костей ветер. Но я приветствую эту прохладу, она немного остужает мои растерзанные бесконечными думами, сомнениями и страхами извилины.

А закрываю глаза, поднимая голову к небесам, и медленно выдыхаю внутреннее напряжение, дышу носом, приказываю себе не паниковать раньше времени и не рвать на голове волосы. Возможно, что проблему я себе всего лишь придумала, а на деле она и выеденного яйца не стоит.

Из своеобразного транса меня вырывают звуки тормозов и тихий рокот двигателя автомобиля.

Аммо. Приехал.

Смотрю прямо перед собой и тут же хмурюсь. Что-то слишком кучеряво даже для такого мажора, как Рафаэль. Передо мной стоит явно баснословно дорогой представительский Mercedes, наглухо тонированный и пугающий своим величием. Одна из дверей открывается и из неё выходит настоящий шифоньер, а не человек, габаритами два на полтора, не меньше. В чёрном костюме и солнцезащитных очках. И ему, очевидно, плевать, что последний аксессуар абсолютно излишен, так как на улице пасмурно.

— Вероника Анатольевна? — голосом бесчувственного робота произносит шкафчик. Ко мне ещё никогда не обращались так официально, и я растерянно вжимаю голову в плечи.

— Это я.

— Прошу вас, — и он приглашающе открывает для меня дверку заднего сидения автомобиля и ждёт, что я беспрекословно сделаю так, как он велит.

— Что вы от меня хотите? — нервно переступаю с ноги на ногу.

— С вами желают поговорить.

— Ну так раз желают, то пусть выйдут и сделают это здесь. Не мне же надо, — задираю голову максимально высоко и поджимаю губы, принимая предельно решительный вид.

— Не заставляйте меня запихивать вас внутрь силой, — с раздражённым, усталым вздохом произносит он, и я уже было срываюсь с места, как слышу знакомый голос из глубины салона.

— Андрей, ты пугаешь девочку. Изыди. Вероника, прошу тебя, уважь старика.

Я приглядываюсь и наконец-то замечаю того, кто со мной говорит, а затем и узнаю его. Это дед Ярослава. Тут же подбираюсь и согласно киваю, напрочь забывая, что назначила встречу Аммо.

Подождёт.

Усаживаюсь на кожаном сидении поудобнее и вопросительно смотрю на импозантного мужчину уже преклонных лет. Седой. Жилистый. На вид максимально располагающий, но за всем этим респектабельным лощёным фасадом, я чувствую, что скрывается нечто чужеродное мне. Отталкивающее. Неприятное.

Или я просто уже накрутила себя до невозможности и мне везде мерещатся монстры, мечтающие меня сожрать без хлеба и соли? Скорее всего.

— Так вот, ты какая Вероника Истомина, — тепло улыбается мне Тимофей Романович.

— Здравствуйте, — киваю я.

— Ты очень красивая.

— Вы мне льстите, — почти до хруста сжимаю я пальцы в замок.

— Ну что ты, я не умею этого делать, моя милая.

— В таком случае, спасибо вам.

— Не стоит благодарности, — пышет благодушием старик и я немного расслабляюсь.

— У вас ко мне какое-то дело?

— А ты ещё и сообразительная, — хмыкает Басов-старший.

Я же только вздыхаю и смиренно жду, что же последует за всеми этими сомнительными комплиментами. И мужчина вроде как тоже понимает, что я не очаровалась его красноречием, а потом коротко вздыхает и переходит сразу к делу, начиная свой длинный монолог с понятной мне стороны.