Спорим, ты влюбишься?

– Кофе? – спросил он, указывая мне на кресло.

– Я не пью кофе, – буркнула я.

– Значит, чай, – не стал спорить он и взял чашечку поменьше.

Зеленый чай наполнял ароматом жасмина небольшое помещение. Но пить его, пожалуй, не следовало. Этот негодяй запросто мог туда что-нибудь подмешать.

Да и вообще. Дружеские посиделки с ним не входили в мои планы.

– Что ты хотел сказать?

– Я хотел извиниться. Тогда, на той вечеринке, я вел себя отвратительно.

Упс, а вот к этому я была не готова!

Скорее я ожидала, что он попытается меня шантажировать, подкупить, я ожидала подозрений, оскорблений или еще чего-нибудь в этом духе. Про попытку выбросить меня за борт я, пожалуй, промолчу.

Но уж точно я не ждала извинений, которые, как ни неприятно было это признавать, выглядели вполне искренними.

– Так отвратительно, что мне совершенно не хочется тебя извинять! Но раз уж нам придется провести столько времени вместе, обещаю: я не буду выражать свою неприязнь слишком явно. Этого достаточно? – я приподнялась, собираясь уходить.

– Нет, – остановил меня Серж, – Недостаточно, – кажется, он был настроен решительно, – ну послушай, я действительно перегнул палку. Я вообще никогда так себя не веду. Прости. Во мне тогда было полведра виски. Даже не знаю, как выжил.

– Полведра или полстакана, это все равно было омерзительно, – фыркнула я.

– Не спорю. Признаю. Готов понести заслуженное наказание и все такое. Да брось, Лер, люди по пьяни и не такие глупости делают. Что ж теперь, всех расстреливать? – он бросил на меня понимающий взгляд.

«И не такие глупости» – это явно о Владе. Действительно, поставить отель против рваного доллара – это очень глупо.

Мило. Да только, по официальной версии, я об их споре ничего не знаю. Вот ведь гад, притворяется, что ему жаль, а на самом деле все-таки пытается меня подловить!

– Что же ты раньше не извинялся?

Нужно срочно увести разговор от чужих глупостей и сосредоточиться на его собственных преступлениях.

– Не хотел мешать вашему счастью, – хмыкнул он, – да и ты не стала бы со мной разговаривать.

– А сейчас, значит, стану?

– А сейчас станешь, – без тени сомнения заявил Серж, – я навел о тебе кое-какие справки.

Я похолодела: так все-таки старый добрый шантаж? А ведь я уже и правда стала думать, что он хотел извиниться. Оставалось лишь выяснить, что именно он узнал обо мне и моем «темном прошлом». Что-то я не припомню ничего такого, чем меня всерьез можно шантажировать.

– И что же ты узнал? – осторожно поинтересовалась я.

– Да ничего особенного. Не была, не привлекалась, не участвовала. Кристально чистая биография, хоть в охрану президента бери.

– Ты просто так хотел об этом сообщить или есть вакансии?

Он хохотнул.

– Вакансий нет. Но если появятся, буду иметь тебя в виду, – а потом, посерьезнев, добавил: – А еще у тебя есть сестра. Два года назад она вместе с родителями попала в аварию. Родители погибли. Она осталась жива. Даже никаких серьезных травм. Только осколками и огнем изуродовано лицо и руки.

Я сжала зубы: а вот это было подло. Но кто сказал, что будет легко? Я молчала, а он продолжал.

– Пластическая хирургия – штука дорогая, а здесь нужно последовательно провести с десяток операций, каждая из которых стоит…

Он посмотрел на меня:

– Да и что я тебе рассказываю! Ты и без меня знаешь, сколько стоит.

Я сжалась, ожидая очередного хода этого чертового гроссмейстера.

Если он так хорошо наводит справки, то сейчас скажет, что несколько дней назад она улетела в клинику, где эти операции делают лучше всего. А ее сестра оплатила часть лечения, сестра, у которой до этого крупных денег что-то не водилось. И как-то это очень круто совпало с тем, что она… Додумать я не успела, потому что Серж сказал мне нечто иное:

– В общем, не буду ходить вокруг да около. Я связался с клиникой. У твоей сестры там сейчас открытая карта. То есть все счета за лечение будут отправлять мне. За всё лечение полностью, а не только за одну операцию. Теперь больше не нужно об этом беспокоиться.

До меня не сразу дошло, что он сказал.

Потом я не поверила: он меня разыгрывает? Да нет, вряд ли такими вещами не шутят.

И уже третью мысль я высказала вслух:

– Я не могу…

Договорить он мне не дал:

– Ты не можешь их не взять. Нет, конечно, ты можешь из-за своей глупости и гордости сломать жизнь шестнадцатилетней девчонке, но я бы тебе не советовал. Никогда себе этого не простишь. Тем более что отменить ты уже ничего не сможешь. Поздно, уплочено, – хохотнул он, поставил на стол пустую чашку и поднялся, заполнив собой почти все пустое помещение. – И да, деньги, которые ты перечислила… Как выяснилось, ты их перечислила по ошибке. В ближайшие сколько там положено банковских дней они вернутся на твой счет.

– Это невозможно!

Он усмехнулся:

– Ты себе даже не представляешь, как многое может быть возможным, когда у тебя есть деньги. В общем, я, собственно, что хотел сказать: у тебя больше нет проблемы и ты никому ничего не должна. Так что можешь отдыхать и развлекаться с легким сердцем.

– И что ты хочешь взамен? – задала я вопрос, который должна была задать.

Серж пожал плечами:

– Ничего.