Спорим, ты влюбишься?

Тем более что Ванечка, судя по всему, завязал с беспробудным пьянством. По крайней мере, сейчас он был трезв как стеклышко. Его недавнее увлечение алкоголем выдавал лишь нежно-зеленый цвет лица да мелко трясущиеся руки.

Хотя чувствовал себя актер, вероятно, наисквернейшим образом. Стоило ему наклониться к чемодану, как он тут же с громким стоном схватился за голову и сел на пол.

– Спокойно, сейчас сама все сделаю! – решительно заявила я.

Ванечка промычал что-то невразумительное и перебрался на диван. А я вошла в спальню Сержа и ахнула. Ну и бедлам! А ведь совсем недавно артист тянулся сюда с огромным чемоданом. Как он умудрился равномерно распределить свои вещи по комнате за такой короткий срок? Видно, искал что-то важное, а неважное швырял в сердцах… И что из этого принадлежит ему, а что – хозяину комнаты?

– А ну-ка иди сюда! – приказала я.

Ванечка повиновался, дополз до спальни и рухнул на кровать.

– Это твое?

– Да! – страдальчески простонал он.

– А это?

Он обессиленно кивнул.

Впрочем, он быстро втянулся и даже пытался контролировать процесс.

– Лера, ты положила футболку с тигром и пуловер в ромбик? Я без них уехать не могу, они мне так идут.

– Все здесь, – спокойно, как ребенка, уговаривала я его.

– А голубой костюм? – не унимался Ванечка. – Мне его Элеонора подарила.

Произнеся имя любимой женщины, актер недвусмысленно хлюпнул носом, и я, испугавшись, что мне придется успокаивать плачущего великовозрастного детину, поспешила сообщить:

– Клянусь, я не оставлю на этом острове ни одной твоей маечки, футболочки и кофточки!

– Спасибо, Лер, ты такая добрая, – простонал актер. – Переложи тогда еще и мою пижаму, она в кровати…

Этого еще только не хватало! Я сердито посмотрела на него, готовясь дать ему грозную отповедь, но он снова хлюпнул носом, так что пришлось смириться и лезть за пижамой. Интересно, зачем она ему понадобилась на тропическом острове?

Через минуту ползания по кровати я извлекала из-под подушки странный комплект ярко-розового цвета.

В этот момент дверь в номер резко отварилась, и в комнату царственной поступью прошествовала Элеонора. С минуту она молчала, разглядывая открывшуюся ее взору мизансцену: на кровати лежал ванечка, а рядом среди подушек окопалась я и трясла перед его носом предметом, предназначение которого должно быть ей хорошо известно.

Мда… формально она застукала нас в одной постели.

Что-то, а держать паузу актриса умела. За эти секунды звенящей тишины я успела почувствовать себя ничтожеством.

– Вот, значит, какой монетой ты мне отплатил! – наконец, воскликнула она, заставив задрожать вазочку на маленьком столе.

Ванечка весь сжался и сейчас еще больше напоминал нашкодившего ребенка.

Довольная произведенным эффектом, Элеонора резко повернулась ко мне. Меня пошатнуло от одного только ее злобного взгляда. Если бы я могла сбежать, то непременно сделала бы это. Но там, по коридорам отеля, вполне мог сейчас бродить Влад. А встретиться с ним было страшнее, чем выдержать актерские разборки.

– Куртизанка! – словно камнем бросила в меня этим словом прима.

– Да что вы себе позволяете! – пискнула я.

Нет, оскорблять себя я больше не позволю. Хватит, натерпелась.

– Ты притворялась неприступной принцессой, а сама только и думала, как бы совратить моего Ванечку! – продолжала наступление Элеонора. – Интересно, понял ли Влад, какую змею он пригрел на груди! Или думала, я не узнаю, что ты провела ночь с моим мужчиной?

– Да не нужен мне ни ваш Ванечка, ни ваш Влад, – окончательно разозлилась я. – Забирайте себе обоих!

Элеонора метнула в меня еще один злобный взгляд, и набрала воздух для новой реплики, но тут в ситуацию вмешался Ванечка. Кажется, он окончательно пришел в себя. По крайней мере, сумел пружинисто подпрыгнуть так, что оказался как раз между нами. Впервые за последние несколько дней на его щеках появился румянец, глаза засверкали голубыми огоньками, а плечи расправились.

– Элеонора, успокойся, – рявкнул он на возлюбленную. – Между мной и Лерой ничего не было! Я все еще люблю тебя, несмотря на твое предательство.

– Значит то, что я целыми днями веду переговоры со спонсором о съемках новой картины, где ты можешь сыграть главную роль, ты называешь предательством? – выпалила Элеонора так, что люстра у нее над головой угрожающе закачалась.

Не в силах сдерживать свои эмоции, она схватила подушку и с силой швырнула ее в актера. Тот сумел ловко поймать ее за уголок.

– Ах, вот как это сейчас называется! – закричал он, и швырнул невинно страдающий предмет интерьера в стену.

Кажется, бои подушками – отличная штука для разборок между влюбленными. От воспоминаний, которые это все навеяло, слезы были готовы потечь из глаз.

Вслед за подушкой в Ванечку полетели фрукты из вазочки, сама вазочка и, наконец, его собранный чемодан. Актер мастерски уворачивался от артиллерийского обстрела. Видимо, у него уже была наработана хорошая практика в этом деле.

Я осторожно вышла из спальни. Мое присутствие там точно не требуется.

Лишь спустя полчаса крики в номере стихли. И послышалась какая-то возня.

– О, Элеонора, как же я скучал, – шептал Ванечка.