Спорим, ты влюбишься?

Теперь уже он, не скрывая, с интересом разглядывал меня. Его взгляд свободно скользнул по ногам, прошелся по талии, подчеркнутой маленьким черным ремешком и задержался на груди. Я почувствовала себя товаром на витрине, аппетитным кусочком мраморной говядины, к которой, роняя слюни, приценивается богатей-чревоугодник.

– Если мне все понравится, мы всегда сможем продлить контракт, – наконец, сказал Серж, удовлетворившись осмотром и снова уставившись мне в глаза.

Я почувствовала, как к горлу подступил ком. Хотелось прикрыться, убежать и немедленно залезть в душ. Мне казалось, что от его взгляда я испачкалась. А каждое слово было словно еще один комок грязи, летящий прямо в меня.

Молчание затягивалось. Сказать ему мне было нечего. Даже отказ с моей стороны выглядел бы как оправдание: «Извините, этот кусок мяса не продается».

Серж истолковал мою неподвижность по-своему. Он подошел и, крепко обхватив за талию, прошептал:

– Я помогу тебе принять решение.

В следующий момент его губы впились в мои. Он действовал нагло и уверенно. Действительно, разве у товара спрашивают разрешения, перед тем как бросить его в тележку для продуктов?

Глава 46

От поцелуя Сержа голова не кружилась. Этот поцелуй был такой же, как и он сам: наглый, уверенный и деловитый. Вся моя нерешительность испарилась в один миг. Я с силой оттолкнула его и горделиво выпрямилась.

– Боюсь, сделка по купле-продаже сегодня не состоится, – произнесла я. – Эти переговоры вам не удались.

Серж смотрел на меня удивленно. Так обычно дети рассматривают кроликов и хомячков в витрине зоомагазина.

– К вашему сведению, ваше предложение не уникально, – теперь, когда ко мне вернулся дар речи, я собиралась воспользоваться им по полной программе. – Я получаю подобные каждый день пачками. Разве что вместо туземок в них фигурируют девушки из нашей полосы. В основном, жены и подруги. Но, как видите, я пока еще ни на одно из них не согласилась. Так что на этот раз вы ошиблись в своих расчетах.

Я смерила его самым презрительным взглядом из своего арсенала. Жаль, что им нельзя убить или хотя бы наподдавать хорошеньких тумаков. Во мне кипела, булькала и требовала немедленного выхода злость.

Не жалела я и себя. Надо же, обрадовалась ему как родному! Мне было стыдно за все недавние изъявления своей радости, за каждую слабенькую улыбочку, за все дружеские слова. А он все это время смотрел на меня и приценивался: удастся купить по сходной цене или нет. И, видимо, решил, что товар почти у него в кармане. Нет, больше он от меня не дождется ни одного доброго слова.

– У вас остались какие-нибудь вопросы? – спросила я его самым официальным тоном, на который только была способна. – Может, желаете что-то еще?

Он явно подбирал слова, чтобы сказать что-то еще, но я не дала ему возможности это сделать.

– Если никаких пожеланий больше нет, я вынуждена покинуть территорию номера, – все так же деловито бросила я и повернулась к двери.

– Лера, подожди, пожалуйста! – прокричал он.

Я остановилась, но не повернулась к нему.

– Я совершенно не собирался тебя обидеть, – проговорил он, обращаясь к моей спине. – Готов выслушать все твои условия. Ты же знаешь, я всегда за честный и открытый разговор. А если я сделал что-то не то, то прости…

Я не стала дослушивать. Он так и ничего и не понял. Бедный Серж, он слишком много значения придает своим деньгам. Кажется, в нем за ненужностью атрофировались все чувства и желания, кроме одного: приумножать свои средства, попутно скупая все, что понравилось.

Покидая номер, я сдержалась и не стала хлопать дверью. Все-таки это идет вразрез с должностной инструкцией администратора. А я дорожила своей работой.

Глава 47

Аэропорт гудел как улей. Повсюду сновали взбудораженные люди с чемоданами всевозможных размеров и расцветок. А сколько здесь было светловолосых девушек! Ученые, которые говорят о том, что блондинки постепенно исчезают с лица земли, просто никогда не дожидались белокурых дамочек в зале ожидания. И зря, такой опыт наверняка заставил бы их пересмотреть свои выводы.

Об удачном приземлении экипажа из Германии объявили уже полчаса назад, и все это время я пристально вглядывалась в лицо каждой обладательницы белокурой шевелюры. Узнаю ли я то, единственное, родное личико? Вдруг после операции моя сестренка изменилась до такой степени, что я не найду ни одной знакомой черточки?

Я увидела ее как-то вдруг. Она шла, высоко задрав точеный подбородок и озаряя своей улыбкой все вокруг. Красивая и счастливая.

– Светка, милая, я здесь! – закричала я и побежала ей навстречу.

Мы обнялись, и несколько минут не могли отпустить друг друга, словно боясь вновь разлучиться.

– Ну-ка, дай, я посмотрю на тебя! – попросила я, наконец.

Света сделала шаг назад и принялась во все стороны крутить головой. Она действительно изменилась. И все-таки это была моя Светка. Я словно ощупывала глазами высокий лоб, слегка курносый носик, сложенные бантиком губы.