Спорт королев

Бертрам Миллс получал огромное наслаждение, показывая на выставках своих лошадей и пони и видя, как они завоевывают призы. Все лето, пока его цирк с прекрасно натренированными животными и вольтижерами гастролировал в провинции, он посвящал своему хобби — демонстрации лошадей. Насколько мне известно, он никогда не показывал цирковых животных на выставках и никогда выставочные лошади и пони не участвовали в цирковых представлениях. Эти две ветви интересов Бертрама Миллса не пересекались.

Как-то раз в первое лето Бертрам Миллс послал меня на выставку в Саутпорт в Ланкашире. С огромным успехом мы выступали там два или три дня, и наконец к вечеру вернулись в дом Бертрама Миллса, а все следующее утро я провел, прыгая на пони через препятствия. Потом Бертрам Миллс сказал:

— Спасибо, Дик, теперь тебе лучше поехать домой.

Домой?! Отец привез меня к Миллсу, но не собирался приезжать за мной. А пока мы колесили по Саутпорту, я остался совсем без денег. Залившись краской, я объяснил мистеру Миллсу свой финансовый кризис и попросил одолжить мне полкроны.

— Никогда не ношу в карманах мелочь, — сказал он, — поэтому у меня нет полукроновой монеты. — Из кармана брюк он извлек листок какой-то светлой бумаги. — Возьми лучше это, и не надо мне ее возвращать. — Это была новенькая, хрустящая пятифунтовая банкнота, первая, какой я владел в жизни.

Я влез в автобус, зажав в кулаке свое сокровище и с сожалением думая, что сейчас придется разменять эту новенькую бумажку. Но когда я протянул кондуктору пять фунтов за свой детский билет, у него не оказалось сдачи, и я проехал бесплатно. Мне предстояла пересадка на другой автобус, но и здесь у кондуктора не оказалось сдачи, так я и приехал домой, не заплатив, потому что у меня были слишком большие деньги.

На каждое Рождество мистер Миллс мне и всей нашей семье дарил билеты в цирк, и каждый январь я проводил в пустом цирке, пытаясь устоять на узкой спине пони, когда он описывает круги по арене. К несчастью, это был не цирковой пони, и он очень неприязненно воспринимал свою новую роль. Каждый год к февралю я приходил к выводу, что не хочу быть акробатом, прыгать в сверкающем блестками тесном трико через бумажный круг и приземляться на спину капризного пони. А к концу февраля рождались новые планы: буду править двумя лошадьми, стоя на спине у каждой одной ногой.

Мое первое выступление на выставке по классу гунтеров очень напоминает традиционный, много послуживший сюжет из серии приключенческих романов для мальчиков.

Отцу предстояло показывать лошадь по классу гунтеров-легковесов на Айлингтонской королевской сельскохозяйственной выставке. Накануне вечером его внезапно сковал приступ радикулита, он едва мог ходить. Это был тяжелый удар для владельца Боллимониса, лошади, с которой отцу предстояло работать. Отец и владелец не предполагали завоевывать призы, они хотели продемонстрировать достоинства гунтера, чтобы судьи заметили, как он проходит дистанцию, а такая работа требует большого опыта. Искусство отца тут было непревзойденным, и найти ему замену, да еще в такой короткий срок, казалось невозможным.

— С гунтером может работать Дик, — сказал отец, когда все другие предложения не выдержали критической разборки.

Участники показа по классу гунтеров весьма сдержанно встретили новость о том, что я буду заменять отца. Мистер Селби, владелец Боллимониса, оглядел меня со всех сторон.

— Он очень маленький, — с сомнением сообщил он отцу и был абсолютно прав. Хотя мне уже стукнуло четырнадцать, я весил чуть больше тридцати килограммов.

— Это опасно, — предупреждал отца приятель, — гунтер сорвется с дистанции и помчится куда глаза глядят.

Боллимонис славился скверной привычкой действовать самостоятельно, игнорируя желания всадника. Как-то раз в Ричмонде он перепрыгнул ограждение и отправился гулять по аллеям выставки, не предназначенным для лошадей. Но я работал с ним дома и с юношеской самоуверенностью не сомневался, что справлюсь.

Мы прошли дистанцию в прекрасном стиле, у Боллимониса, ласковой и красивой лошади, в тот день было отличное настроение, и он занял в своем классе первое место. Владелец, мистер Селби, так обрадовался, что подарил мне новый костюм и плащ. Постепенно радикулит отца проходил, но с тех пор он часто позволял мне помогать ему в классе гунтеров, и я набирался опыта.

Я надеялся, что, отбыв положенное законом время в школе, с удовольствием распрощаюсь с ней. Но вот мне исполнилось четырнадцать, а мама не разрешила уйти из школы, считая, что я еще маленький. Пришлось проучиться еще целый год. Конечно, мама была права, но в те дни я этого не понимал.

Глава 2. На земле и в небе