Спортсмены

А теперь вынь да положь Ушбу и самому Алмаскиру, который не только давно уже отец, но стал к тренировочным восхождениям еще и дедом. Ох, и пропишет же за это неумолимая дисциплинарная комиссия в Москве!..

Одна надежда на медконтроль, авось отсеет, не может не отсеять. Но весьма ученый врач из Тбилиси Хито Мусселиани сидел, уткнувшись в секундомер, в приборы. Тем временем хитрый старикан, покосившись глазом, на испытаниях по задержке дыхания легонько отпускал палец от зажатой ноздри и набирал резерв воздуха в легкие. Так выдул он с трех строго засекреченных вдохов пять тысяч кубиков. И в других тестах превзошел все нормативы!

А вверх шел здорово. Как ходят все сваны. Сказал же зарубежный корреспондент на чемпионате скалолазов в Ореанде: «Все спортсмены мира лазят, один Хергиани гуляет по скалам». (А речь шла не только о вертикалях, но и об «отрицательных» углах, где скала выпирает на человека.)

В три часа ночи Михаил накинул пуховую куртку, пробежался по хрустящей от морозца дресве. «Выходим!» За десять дней до этого он взял с собой на разведку массива сванов с весьма литературными именами - Лаэрта Чартолани, Марлена Ратиани.

Чартолани заправляет делами в райотделе милиции. Он - сын одного из четырех колхозных спортсменов, как уже говорилось, первыми ставших заслуженными мастерами спорта.

- А Марлен был главной моей опорой на штурме, - сказал автору Михаил. - Есть такие люди, Евген: звания мастера спорта нет, а многих мастеров надежней.

Еще бы! Много лет назад автор встретил возвращавшуюся из кольцевого перехода (пять перевалов, семь ущелий) колонну школы инструкторов альпинизма. Возглавляли ее два заслуженных тренера: Евгений Белецкий и Витольд Радель. На спуске в ущелье Адыр-Су, согласно инструкциям, обработали склон: крючья, перила, страховочные веревки, ледорубы.

Уже спустились, сбросили рюкзаки, когда кто-то приметил две точки над ледником. Не было же их с утра?.. Не помним таких... Задвигались. Оказались людьми. Почему такие маленькие? Да это никак пацаны... Оробевшие и довольные, стояли они перед инструкторами, уплетая шоколад. На ногах сванские кожаные самодельные чабралы, в карманах по ячменной лепешке. Это и были Миша с Марленом, решившие самодеятельным порядком сбегать (через хребет-то высотой в 3750 метров!) в это ущелье на молочную ферму к дяде. А ко дню массового штурма Ушбы комсомолец Ратиани был уже студентом- старшекурсником.

И Марлен шел теперь на Ушбу, подвязав отличные абалаковские кошки, а впереди мерно рубил ступени Хергиани.

- Выпустил бы меня вперед, Минан, - попросился Марлен. - Кто из нас каменщик: ты каменщик, я каменщик?

- Не пойдет такое дело. За новый дом для отца, конечно, большое тебе спасибо. Но это не стройка. Это Ушба.

- Снегу здесь.

- Хороший снег.

- Всегда здесь лед.

- А сегодня большой снег.

- Выше все равно рубиться.

- А ты здесь, как дворник.

- Скажи лучше, как землекоп.

- Ты, Миша, хитрый. С лопатой никто еще на Ушбу не ходил. Сначала я на тебя даже смеялся: фасонная штормовка из Шамони, мастерский рюкзак из Вены, из него самая простая сванская лопата глядит.

Хергиани вырубил 392 ступени.

С плато вышли на «подушку», этакий в сотню метров снежный надув. С него на скалы Настенко¹³. На гребне еще раз пригодилась лопата. Марлен молча (негоже выхваляться мужчине, пока не сделал дело) наблюдал за Хергиани, выдавая метр за метром страхующую их капроновую веревку.

Туман долго и плотно висел над всем массивом. Но тут, на гребне, его сдуло разом, словно могучая и властная рука Амирана захотела показать им горы. Спокойно топавший себе тбилисец М. (до этого ничегошеньки не видевший, кроме спины впереди идущего) машинально глянул по сторонам, и холодный пот заструился по спине. О ужас! Вправо, влево провалы на два километра. Сделал несколько неверных шагов. «Нет, не могу! Дальше пойду только в связке с Хергиани». - «Миша, как быть?» - «Сбрасывайте с гребня. Нянчиться не будем». - «Нет, нет, пойду со всеми». И ведь пошел. И дошел.

А Хергиани был силен... Гребень сузился, и Миша уселся верхом, оседлав Ушбу, ноги в деревенской вязки цветастых чулках, сработанных добрыми руками сестричек Иры и Тины. Он умело орудовал лопатой, которая пригодится еще раз на вершине.

Почему-то Хергиани ужас до чего захотелось уместить на этом пятачке всех сорок пять. Ведь до них восходило от силы по шесть-восемь спортсменов зараз. А тут?.. Срубил карнизы. Выровнял. Чем не трибуны для митинга! Проведем, кацо, на должной высоте. Как-никак «4694».

- Садитесь.

Сказал о юбилейной дате. О том, что больше половины личного состава, достигшего вершины, члены славного комсомола Грузии.

- Имеется, правда, в коллективе единнчпый переросток, - и покосился в сторону благодушно покуривавшего Квицпани. - Будем считать его ветераном комсомола.

Тот согласно кивнул.

Восходители покушались на лопату: сувенир что надо, но Хергиани дал отпор. Забил ее скальным молотком в трещину. Надписал: «На память Ушбе от грузинских альпинистов в честь пятидесятилетия ВЛКСМ». Вот вам символ труда, ставший и спортивной реликвией.