Спортсмены

Да и Михаил-Минан, уже решившись на штурм, шесть раз выходит на разведку, включая и спецрейс самолета. Словно тасуя колоду, перекладывает стереопары снимков, перебирает варианты.

«По линии падения воды», — определили бы намеченный им маршрут геоморфологи. Но человек не собирается падать, хочет подыматься, пусть не даны ему крылья Икара. Их заменят острые зубья кошек, надежность страховочной веревки и главное — вера в себя, в друга, продуманность каждого движения.

Он пометил для себя: крутизна от 35 до 85 градусов, много отрицательных участков, где глыбины выпирают из массива, образуя подобия глухих балконов. Вот выписка из заявки общества колхозных спортсменов «Колмеурне»: «Палатки за все шесть дней штурма будет возможным установить только в первый и в последний дни штурма, у подножья стены и под вершиной. Все биваки на гамаках и искусственных площадках».

Подобно полярнику, летчику, циркачу, отдает дань суевериям и альпинист. Вот так и Миша ужас до чего не любил распространяться загодя о задуманном восхождении. Впрочем, как и десяток, как и сотню лет назад, и нынче уходит сван на охоту молча. («Упаси его святой Джраг, услышит Дали, покарает хвастуна».)

Лишь после «Зеркала» и показал Минан общую тетрадь, и в ней не только вычерчен, рассчитан до метра весь маршрут. Его наметка чем-то напоминала боевую диспозицию. «На участке 19 могут быть камнепады, на участке 26 после снегопада лавины». И здесь же указаны все выступающие над стеной «бараньи лбы», под которыми можно укрыться в случае чего.

Минан изучал и продумывал поведение Ушбы даже по ночам, когда замирают стекающие с нее бесчисленные потоки и недвижны скованные холодом ночи камнепады.

— Сколько же пролежал ты в спальном мешке на виду Ушбы, Миша?

— Не считал, конечно, Евген Димитрич, сколько? Сколько надо, столько и лежал. Пройдусь биноклем по камням. Запишу, как ведут себя. И дальше биноклем шарю.

Человек в шапочке лыжника глядел на гору. Закутанная в покровы лунного света, облокотившаяся на подушки облаков гора — на него. Что был он перед ней?.. Ростом?.. Весом?.. Силой?.. Даже не титаном, подобным Амирану! Но у него было то, чего не имел одинокий богоборец. (В советском альпинизме, между прочим, одиночные восхождения осуждены раз и навсегда, не засчитываются. Этот спорт — дело артельное, товарищеское.)

Они и стартовали, как записал официальный судья при участниках — Бекну Виссарионович Хергиани, в час ночи. Хрустнули стеклянные льдинки меж камнями. Пунктир искорок по валунам отметил движение подкованных стальными триконями ног. Хергиани оглядел небо. Звезд много. И холод. Значит, ночь хорошая. И день будет тоже. А луна медленно перемещается по темной сфере.

В семь утра они извлекли из рюкзаков сагзали, так с давних времен зовется харч, что берет в дальнюю дорогу путник. «Вай ме, Джумбер, — воскликнул Михаил, глядя на самого молодого в команде, на Джумбера Кахиани, — не ешь мало, будешь слабый, не ешь много, будет ко сну клонить». — «Надо заполнить карбюратор по самую пробку, Минан. Иначе мотор не потянет». — И покосился на начиненные мясным фаршем хлебцы, орехи с медом лучшей в мире серой горной пчелы, телятину с духовитыми травками и соусом из кисловатого барбариса. «Такого в лучших домах отдыха не подают», — и сбросил с каменной полочки обглоданную косточку, и она полетела, нигде не зацепившись, и шлепнулась у самого подножья, понимать надо, — отвес, чистая вертикаль.

Солнце разбрызгивалось слепящим водопадом по темному граниту, и Миша пробормотал вполголоса: «Только бы ты, Веби, не подвел меня». (Древнесванское понятие слова «Вебиш» — «солнечный поток» — включает имя божества погоды — Веби.) Впрочем, не один год трубил Миша лаборантом Высокогорного геофизического института и своими глазами видел, как теперь без всякого Веби делает погоду и даже разгоняет тучи с неуспевшим родиться градом его односельчанин Володя Хоргуани под горластую команду профессора Гоги Сулаквелидзе.

Первый же день, первые участки — лед, трещины, скалы — показали, как хорошо спелась вся его шестерка, и не только на тренировочных восхождениях (Ушба южная, пик Щуровского) по чистым «Пять-бе», но и в таких, не предусмотренных методикой делах, как совместная перестройка дома, рубка и транспортировка пихты по крутым склонам, как охота в горах, не говоря уже о разработке на будущее напряжение всех фаланг пальцев рук и ног, всего корпуса.

И вечером шестого дня Миша смог облегченно вздохнуть, смог вздохнуть и записать в блокнот: «Выходим на предвершинный гребень. Это уже нормальный (Гм! Гм! — Е. С.) путь на Северную Ушбу. Длина участка двести метров. Рубим ступени. Крутизна 35°. Страховка через выступы на ледовых крючьях».

Только когда натянули палатку, он разрешил достать сигнальный пистолет. Четыре зеленые дуги ракет прочертили темное небо, шипя, недовольно фыркая, пытаясь заглушить «ваша!» («ура!») шестерых, осевших за эти дни напряжения голосов. «Вот мы и погляделись первыми в зеркало Ушбы, мужчины!»