Способен на все

Она не могла напиться сладостью его рта. Она не отставала от него. Если он мог доставить наслаждение ей, то и она платила ему сторицей. Она отдавала не меньше, чем получала. Она старалась ловить каждый его отклик на ее прикосновения и старательно повторяла каждый удачный опыт.

Бретту нравилось, когда Клер чуть царапала темные диски его сосков, и поэтому она делала это и сама все ближе подступала к пику наслаждения. Бретт снял с нее белье, и она обвила ногами его за талию. Мускусный запах его возбуждения ласкал ее ноздри, и она терлась влажным набухшим лоном о его обнаженный живот.

И этого хватило, чтобы наслаждение плеснуло через край, взрыв новой силы потряс ее изнутри, и Клер застонала где-то возле самых его губ. Но Бретт не переставал ее ласкать, он мял ее груди обеими руками, он жадно целовал ее в губы. Ее оргазм, похоже, довел его почти до предела, потому что вдруг она почувствовала, что он опустил ее на кровать.

Клер не пришлось думать о том, что будет дальше. Она просто протянула руки, принимая его в свои объятия.

С хриплым стоном Бретт сорвал с себя джинсы и шорты, опустился на Клер и вошел в нее одним сильным безжалостным толчком.

Она закричала у его губ, тело ее сжалось и напряглось от шока, вызванного его проникновением. Он был велик и натянул ее чувствительную плоть до болевого порога, но все, что ее разгоряченный мозг смог зафиксировать, это потрясающее удовольствие, которое не заставило себя долго ждать.

Бретт оторвался от ее губ.

– Все в порядке, моя сладкая. Расслабься.

Клер смотрела на него во все глаза, и ум отказывался воспринимать его слова, но тело снова начало восхождение к вершине. Она не знала, переживет ли еще один оргазм, но женская плоть ее не знала этого страха. Она побуждала ее делать все, что угодно. Но только Клер не шевелилась.

Бретт отстранился и вышел из нее почти до конца. Клер едва не вскрикнула.

– Нет! Не уходи от меня!

Он засмеялся, и смех его был мрачным, без тени веселья.

– Я никуда не ухожу, но ты должна расслабиться, иначе ты не получишь такого удовольствия, как я.

Неужели он серьезно?

– Я просто умру, если получу больше удовольствия, – простонала Клер.

Бретт снова вошел в нее, и вдруг тело Клер вновь обрело способность к отклику. Она прогнулась ему навстречу, движимая насущной и острой потребностью тела.

Бретт застонал, выражение его лица было такое мрачное, что Клер поежилась.

– Молодец, моя сладкая. Двигайся для меня.

Она была только рада ему угодить, рывком подняла бедра вверх, встречая его толчки. Он наполнял ее собой раз за разом, лаская собой каждое нервное окончание внутри ее тела.

Клер положила ладони на его грудь, сминая ладонями твердые мышцы. Она никак не могла вдоволь насладиться чудесным сознанием того, что слилась в одно с этим необыкновенным мужчиной.

Бретт издал низкий гортанный звук и ускорил темп, через мгновение уже и Клер содрогалась под его толчками.

Бретт смотрел на нее, и синие глаза его горели желанием.

– Ты красивая, Клер.

Красивая? Нет, конечно, не это слово стало той искрой, что разожгла пожар. Сердце Клер сжалось, и сжалось оно не от примитивного чувственного наслаждения, в котором купалось ее тело. Бретт подумал, что она красива в своей страсти – не компьютерный червь, не провинциальная простушка.

О Боже, если то, что она чувствовала, не называлось любовью, то какое еще чувство по своей силе может сравниться с тем, что творилось с ней?! Клер хотела любить его до тех пор, пока у нее не иссякнут силы, но не только это, она хотела смотреть в его глаза, в окна его души, все то время, пока они будут любить друг друга. И она хотела держать его в объятиях после того, как закончатся силы, и хотела, чтобы он тоже держал ее в объятиях.

Пока ее сердце боролось с этим новым желанием, сильные мужские пальцы вжались в ее бедра, и Клер обнаружила, что Бретт крепко держит ее, не давая ей двигаться, а сам неутомимо входит и входит в нее. Каждое проникновение рождало новый всплеск наслаждения, и она вскрикивала от радости, и каждый раз, когда Бретт выходил из нее, предвкушение нового толчка рождало удовольствие еще сильнее.

Оргазм накрыл их одновременно, ревущий и мощный, пробравший обоих до дрожи, до самых костей. Бретт вздрагивал. А Клер вообще перестала дышать.

Бретт обессилено рухнул на нее сверху, и его крупное тело продолжало содрогаться – девятый вал откатившего шторма.

– Ошеломляюще, – прошептал он ей на ухо.

Клер пришлось сделать усилие, чтобы набрать в легкие воздуха.

– Да, – простонала она.

– Черт, моя сладкая, я знал, что будет хорошо, но не ожидал, что ты меня почти убьешь.

Клер улыбнулась, на нее накатывало приятное изнеможение.

– Все по-честному. Я думала, что уже умерла...

– Слава Богу, ты выжила.

– Угу, – пролепетала она, без успеха борясь с сонливостью.

Она еще никогда в жизни так не уставала. Но, с другой стороны, она никогда еще не подвергала свое тело такому испытанию.

Хотвайер нежно поцеловал Клер в шею. Ему было так чертовски приятно. Она была мягкой, тугой и наделенной такой фигурой, что дух захватывало. И она спала.