Спотыкаясь о счастье

Мы вспоминаем то чувство, которое, по нашему мнению, должны были испытывать. Проблема заключается в том, что ошибка в ретроспективном взгляде способна помешать заметить ошибку во взгляде перспективном. Возьмем президентские выборы 2000 г. Избиратели пришли голосовать 7 ноября 2000 г., дабы решить, кто станет 43-м президентом Соединенных Штатов – Джордж Буш или Эл Гор. Но вскоре стало ясно, что окончательное решение будет вынесено не сразу, а примерно через неделю. На следующий день, 8 ноября, экспериментаторы попросили некоторых избирателей предсказать, какие чувства они будут испытывать в день вынесения окончательного решения за или против их кандидата. 13 декабря Эл Гор проиграл Джорджу Бушу, и на следующий день экспериментаторы измерили истинные чувства избирателей. Через четыре месяца, в апреле 2001 г., они снова встретились с избирателями и попросили их вспомнить, какие чувства те испытывали 14 декабря. Исследование показало следующее (рис. 22). Во-первых, в случае победы Буша сторонники Гора ожидали, что на следующий день будут сильно разочарованы, а сторонники Буша полагали, что будут ликовать. Во-вторых, когда Джордж Буш был объявлен победителем, сторонники Гора были разочарованы меньше, а сторонники Буша ликовали меньше, чем ожидали и те и другие (эту тенденцию мы рассматривали в предыдущих главах). В-третьих – и это самое важное, – через несколько месяцев обе группы избирателей вспоминали то чувство, которое ожидали испытать, а не то, что испытали на самом деле. Очевидно, взгляд в будущее и взгляд в прошлое могут находиться в полном согласии, хотя ни один из них не описывает наше переживание точно{298}. Теории, заставляющие нас предсказывать, что некое событие сделает нас счастливыми («Если Буш выиграет, я буду ликовать»), заставляют нас также вспоминать, что так оно и было («Буш выиграл, и я ликовал»), уничтожая таким образом доказательства неточности наших воспоминаний. По этой причине и бывает так трудно понять, что наши предсказания были неверны. Мы переоцениваем чувство счастья, которое испытаем в свой день рождения{299}; недооцениваем, как рады будем наступлению понедельника{300}; и делаем эти заурядные, но ошибочные предсказания снова и снова, невзирая на то, что они постоянно опровергаются. Неспособность вспомнить, какие чувства мы испытывали на самом деле, – одна из причин, по которым богатство опыта то и дело оказывается бедностью богачей.

Далее

Когда людей просят назвать вещь, которую они попытаются спасти при пожаре в первую очередь, они чаще всего отвечают (к великому разочарованию домашних любимцев): «Альбом с фотографиями». Мы не просто бережем воспоминания – мы и есть наши воспоминания. И однако исследования показывают, что воспоминания представляют собой не столько пачку фотографий, сколько коллекцию картин художника-импрессиониста, имеющих не слишком большое сходство с натурой. Чем неоднозначнее тема, тем меньше сходства, а одной из самых неоднозначных тем будет эмоциональное переживание. Наши воспоминания об эмоциональных эпизодах слишком уж подвержены влиянию необычности случаев, близости их во времени и теорий относительно того, какие чувства мы должны были испытывать, когда это происходило. Все это ставит под сомнение возможность хоть чему-то научиться из своих переживаний. Практика, кажется, приводит к успеху не всегда. Но вы, надеюсь, помните, что практика – это лишь один из двух способов обучения. И если она не помогает, то как же обстоят дела с инструктажем?

Глава 11 Живые отчеты о завтрашнем дне

Наш Нестор мудр от старости своей;

Он должен мудрым быть в такие годы!

Уильям Шекспир. Троил и Крессида[70]

В римейке фильма Альфреда Хичкока «Человек, который знал слишком много» Дорис Дэй пела песенку, в которой были такие слова:

«Еще в детстве я спросила у учительницы:

“Чем мне лучше заняться – писать картины или петь?”

Ответ ее был мудр:

“Que sera, sera – что будет, то и будет.

В будущее нам не заглянуть. Que sera, sera”»[71].

Я вспоминаю Дорис Дэй исключительно с нежностью и не хочу спорить с автором песни, но вынужден сказать, что это – не слишком мудрый ответ. Когда ребенок просит совета, какой из двух видов деятельности ему предпочесть, он вправе ожидать от учителя чего-то большего, нежели расхожей французской поговорки. Да, конечно, будущее увидеть трудно. Но мы все к нему так или иначе идем, и, как бы это ни было трудно, должны принимать какие-то решения – к одному будущему стремиться, другого пытаться избежать. Если, воображая его, мы так часто ошибаемся, как же решить, что именно следует делать?