SPQR IV. Храм муз

– Весьма похвально, – пробормотал я.

У меня начали возникать серьезные сомнения в чистоте помыслов и познаний Ификрата. Тут раздался стук в дверь, и в комнату вошел грек средних лет, одетый в ливрейную тунику служащего Мусейона. Он поклонился Амфитриону и мне, после чего остался стоять и ждать с важностью и достоинством, приличествующими рабам, сознающим свое высокое положение в мире рабов.

– Эвнос, – обратился к нему Амфитрион, – сенатор желает задать тебе несколько вопросов касательно покойного Ификрата Хиосского.

– Эвнос, – начал я, – ты был в этой комнате в тот вечер, когда убили ученого?

– Да, сенатор. Я помогал ему одеться, он готовился пойти в тот вечер на банкет. Потом он меня отпустил. Когда я шел по галерее в свою комнату, он снова меня позвал и велел принести несколько дополнительных ламп. Я сделал, как он требовал, и расставил лампы в его кабинете. Я уже хотел было их зажечь, но он велел мне уйти, и я ушел.

– У тебя не возникло никаких мыслей, зачем ему понадобились дополнительные лампы, если он собирался идти на банкет?

– У него был посетитель, хотя я не слышал, как он пришел.

– Ты успел его рассмотреть? – спросил я.

– Когда я вернулся с лампами, этот человек сидел в спальне, это позади кабинета. Освещение было слабое. Мне показалось, что он среднего роста с темными волосами и бородой, подстриженной на греческий манер. Он не смотрел в мою сторону. Это все, что я видел.

– Ты не припомнишь чего-нибудь еще, что могло бы помочь выяснить, кто это был? Или что-то такое, что Ификрат мог делать, и это было для него необычно?

– Извини, господин. Нет, больше мне нечего тебе сообщить.

Я отослал его и уселся на ближайший стул. Некоторое время я обдумывал услышанное. Меня вовсе не удивило, что этот человек не пришел ко мне раньше. Любой умный раб отлично знает, что лучше не лезть на рожон. Только если позовут и спросят. А вот у Амфитриона было меньше оправданий, что он раньше не допросил раба Ификрата, хотя это было понятно. Опрашивать раба – ниже его философского достоинства.

– Я хочу еще раз взглянуть на апартаменты Ификрата, – сообщил я Амфитриону и поднялся со стула.

– Хорошо, будь нашим гостем, сенатор, но мы вскоре должны будем убрать оттуда вещи Ификрата. Скоро к нам сюда должен прибыть выдающийся и знаменитый ученый-музыковед Зенодот из Пергама, поэтому нам понадобятся эти комнаты.

Асклепиада я нашел среди учеников – он заканчивал лекцию по анатомии. Я убедил его последовать за мной. Мы нашли кабинет Ификрата отлично убранным, а на столе лежала полная инвентарная опись принадлежавших ему вещей. Я взял со стола одну из серебряных чаш.

– Ты говорил, что Ификрат занимался исследованием свойств параболических зеркал, – начал я. – Какими именно свойствами они обладают, помимо того, что они могут концентрировать свет?

– Они еще могут концентрировать тепло, – ответил Асклепиад. – Пошли, я тебе сейчас все покажу.

Как только мы очутились во дворе, мой спутник, прищурившись, посмотрел на солнце, пытаясь определить угол его подъема. Пользуясь чашей как отражателем, он направил луч света на боковину лежавших без дела шлюзовых ворот. Потом начал отводить чашу чуть дальше от дерева, и световое пятно стало уменьшаться, пока не превратилось в очень яркую точку размером с медный асс[54].

– Приложи туда руку и поймешь, что я имел в виду.

Я осторожно провел рукой по деревянной поверхности, пока яркая световая точка не оказалась у меня на ладони. И почувствовал тепло, но отнюдь не жар, причиняющий боль.

– А каким образом эти устройства использовал Архимед? – спросил я.

– Говорят, что с их помощью он поджигал римские корабли.

– Ты считаешь, что такое возможно? Мне кажется, что жар не так уж силен.

– Но это же миниатюрный отражатель. А те, которыми пользовался Архимед, были, вероятно, большего размера, чем обычный щит. И он использовал множество таких зеркал, возможно, целую сотню, и они были установлены на верхней кромке крепостных стен Сиракуз, прикрывавших город со стороны гавани. С таким количеством отражателей, концентрирующих свет, я полагаю, он вполне мог преуспеть в поджигании атакующих город кораблей. А они чрезвычайно легко загораются, сам знаешь.

Итак, мы с ним некоторое время экспериментировали с четырьмя серебряными чашами. С помощью всех четырех, сконцентрировав их свет в одной точке, мы сумели получить несколько тонких струек дыма, поднявшихся с деревянных досок. Потом, вернувшись в кабинет, я стал вновь изучать списки найденных здесь вещей, пытаясь обнаружить хоть что-то, что могло бы дать ключ к пониманию того, чем на самом деле занимался этот проклятый педант, способный кого угодно привести в бешенство.

– Найденные предметы: коробка с разнообразными образцами веревок, каждый образец с ярлычком, – прочитал я. – Как ты думаешь, что это такое?