Справа налево

Всё это не только наиболее строгое «доказательство существования Бога», о котором не мечтали ни теологи, ни философы. Это еще один аргумент в пользу идеи, что мир – эмуляция, результат вычислений (мыслей) некоего сверхъестественной мощности вычислительного аппарата. Напомню: математики давно раздумывают о том, что многие парадоксы, с которыми они имеют дело, были бы сняты, если допустить, что мы «в Матрице».

Про героев. «О, облака!»

Облако – важная топологическая опора художественного мышления. Я убежден, что образное мышление оперирует прежде всего элементами геометрическими, и с необходимостью использует облако как главный трансформирующий и переносящий предметы в процессе мышления метод.

Кажется немаловажным и метеорологическое соображение. Оказывается, «попасть в облако» – это может быть столь же катастрофично, сколь и уникально. Мне рассказывал мой товарищ-дельтапланерист, как его приятеля восходящим потоком засосало в грозовой фронт: «Во мгновение ока его планер устремился вверх, стал размером с пылинку и пропал в густой смеси белых и серых валов. Труп его нашли два дня спустя в шестидесяти километрах – обмороженный из-за дождевого конденсата, обгоревший из-за молниевых разрядов, обернутый рамой дельтаплана из-за страшного ураганного потока, закрученного в туче».

Про главное. Облачность

На Манхэттене у меня есть любимый аттракцион: подойти к полукилометровой вертикали, прижаться к ней подбородком и устремить взгляд по отвесу ровнехонько к облакам, задевающим крышу. Почему-то в сознании это увязывается с полетом во сне. Вероятно, потому, что взгляд безвозвратно оказывается оторван от всей плоскости земли.

Обожаю слово «небоскреб». Такое хлебниковское слово из языка Будущего. Интересно, кто его придумал. Первые многоэтажные дома появились в XVI веке в Йемене и стоят до сих пор.

…Однажды в юности мы с друзьями восторженно уговорились встретиться в новогоднюю ночь 2000 года на крыше культового Empire State Building.

Но впервые в Нью-Йорке я оказался только в 2012 году.

И с тех пор стремлюсь в него вернуться – так заворожила меня воплощенная идея вертикали, ростка сказочного гороха, дотянувшегося до небес.

Наутро после прилета я устремился на Empire State, но никак не мог его отыскать на 5-й Авеню – низкая облачность в тот день уравняла манхэттенских титанов в высоте, затянула в свои влажные простыни сороковые этажи и выше.

Наконец, я расспросил полисмена, нашел Empire State – и подошел вплотную, чтобы задрать подбородок и в момент просвета в облачности задохнуться от рухнувшей в горло и сердце вертикали.

Про литературу. Преисподняя, вывернутая наизнанку

В домициановском Амфитеатре в Ниме, в его галереях с неожиданными выходами на обрывистые трибуны, на которых, кроме удивления от внезапной высоты, охватывает оторопь от акустического совершенства: слышно каждое слово каждого голоса, попавшего в это огромное каменное ухо.

Разумеется, Арена напомнила топологию художественного пространства «Божественной комедии», с ее ленточно-мебиусной конструкцией, позволявшей автору и Вергилию вставать вверх головою там, где раньше они стояли вниз, макушки совместив с отвесом.

В то же время сурик (сирикон по-гречески) – сирийская краска; если сохранились в Сирии открытые места ее разработки, то, должно быть, они очень красивы с птичьего полета: красные цирки-пятна посреди каменистой пустыни.

Еще вспомним алмазный карьер – кимберлитовую трубку «Мир» в Якутии: километровой ширины спираль, уходящая в преисподнюю, поскольку, чтобы вынуть грунт (смысл) с глубины, необходимо по краям этого метафизического и реального котлована [А. Платонов] оставлять широкие транспортные (театральные) сходы (первый круг, второй), рукотворный дорожный серпантин.

Вероятно, Данте хорошо знал, как добывают руду открытым способом, как вгрызаются в недра кирками, как спускают по серпантину вниз и поднимают тачки. Идея ада как карьера-котлована геометрически дополняет идею о метафизических концентрических сферах мироздания: что наверху, то и внизу. Стоит проверить, известны ли древние рудники или каменоломни в окрестностях Вероны или Равенны.

Про пространство. Сборка пространства

Что такое Чукотка? Как ощущается, что ты на Чукотке? Что это значит для нашего ощущения пространства? Если, допустим, вы заблудились в Саянской тайге, повернитесь на запад и представьте, что вы неделю, месяц, другой, третий идете туда, где закатывается солнце. И ваше воображение, опираясь хотя бы только на инстинкт самосохранения, все-таки сможет нащупать конец вашего адского пути. Так вот – так обстоит дело в Саянах, на Хингане и т. д. Но не на Чукотке. На Чукотке человеческое воображение бессильно.