Справа налево

Маршруты ( про время )

Что такое оседлость? В юности часто маршруты были незамкнутыми, мы постоянно перемещались откуда-то куда-то. Редко когда ночевали трижды подряд в том же месте. Случилось раз, что я с одной барышней дошел от Воробьевых гор до Долгопрудного. Был май, почки только распустились, всюду благоухали тополя, клейкая шелуха их под ногами, пиво FAXE, быстро тлеющая «Магна», несколько раз брызгал дождик, а мы всё шли и шли, и дошли еще засветло — дело было на исходе белых ночей. Сейчас маршруты скромнее и совсем не размашисты, а наоборот — колеблющиеся вокруг печальных аттракторов орбиты.

Другое время ( про главное )

Интересно простое, но глубокое определение: сон — это состояние нервной системы, переключенной с анализа внешних данных на анализ внутренних. Дрозофилы и простейшие черви видят сны именно в этом смысле. Больше всего я хотел бы оказаться во сне пчелы.

Движение ( про героев )

После войны в разгромленной Японии остались бесхозными генераторные движки, использовавшиеся для питания военных раций. Соитиро Хонда придумал прилаживать эти двухтактные моторчики к велосипеду. А года через три уже было налажено производство мотоциклов.

Впервые Хонда встретился с техникой в своей деревне в детстве: завидев чудо — грузовик, — он помчался за ним и заметил, как на землю упало несколько капель масла. Мальчик встал на колени и растер промасленный песок в ладонях: запах нефти показался ему запахом рая. Надежные высокооборотистые двигатели — конек компании Honda, и они всегда будут напоминать о вышедших из употребления рациях, с помощью которых японцы начали войну — начали, чтобы разгромить Перл-Хар-бор, чтобы ввергнуть Окинаву в адское пламя.

Человек и темнота ( про литературу )

Красивая вдова привлекает и желанием, и вариантом будущего — браком, способным состояться с прибылью не только эмоциональной, но и материальной. Базарова сознательно интересует только первое: «Позабавиться — это значит позабавиться, черт меня побери…» «Парень с девкой — музыки не надо…», — так убеждал месье Полит прелестную Селесту у Мопассана.

Одинцова дебютирует маской тонкой приветливости, безмятежного изысканного внимания. Базаров смущенно ломается: говорит нечто, что идет против шерсти в этой ситуации. Анна Сергеевна оказывается не строгой, обнаруживает широту натуры и прислушивается к Базарову, хотя тот больше говорит не об убеждениях, а о науке. Одинцова пробует заговорить об искусстве, но тщетно — и возвращается к ботанике.

Три часа такой беседы ничуть не сближают собеседников, напротив: между ними выстраивается пространство, оказывающееся непроницаемым.

Одинцова даже укоряет присмиревшего Базарова в следовании приличиям и призывает к дискуссии, уверяя, что она горячая спорщица. И в самом деле: при всей своей строгости и упорядоченности в быту и хозяйстве — она держит себя так, что вызывает на откровенность, на прямоту, на полемику.

Одинцовой нравится Базаров, хотя он и противоречит ее не особенно нам известным воззрениям. По крайней мере, это говорит о ее уме, предпочитающем смысл — равновесию. Как вдруг Базаров теряет покой, становится раздражителен, едва находит себе место, говорит нехотя, сердится.

Отвергнутый с очевидностью Одинцовой, Аркадий утешается смирной Катей, которая его и себя потом назовет «ручными», а Базарова — «диким».

Одинцова регулярно отправляется на прогулки с Базаровым, оставаясь вместе с ним равнодушной к природе. Нигилист уже смиренно относится к ее аристократизму, и всё больше помалкивает с Аркадием, находя его общество бесплодным.

И тут мы узнаём, что причиной неприятной перемены в Базарове стало новое для него постыдное романтическое чувство. Заметим, что психологически, верней всего, романтизм рождается при отверженности или замедлении достижения объекта желания. Область мечтаний и прочих отвлеченных рассуждений, вызванных отложенной или отринутой связью, погружена в бесплодное поле смыслов, рождаемых загадкой, производящих фантом. Отсюда берутся образы Прекрасной Дамы, Софии, Лилит и других властных символов женственности — разной нравственной ориентации, но рожденных одной общей категорией: отверженностью того, кто обречен им поклоняться.

Базаров привык любить красивых женщин с практической целью, но тут с ним приключилось нечто новое. Раньше он говорил: «Нравится тебе женщина, — старайся добиться толку; а нельзя — ну, не надо, отвернись — земля не клином сошлась». Но случай Одинцовой выпал из этого правила. Она ему нравилась: умная, свободная, благоволящая к нему — Анна Сергеевна окончательно влюбила Базарова в себя после того, как дала понять, что легкой поживой не станет.

В нигилисте изнурительно «горела кровь» — так Тургенев описывает половое влечение. Но это полбеды, с влечением Базарову справляться не впервой. Иная бацилла вселилась в него.