Справедливое судебное разбирательство в международном праве: юридический сборник

В деле «Аллан против Соединенного Королевства» [Allan v the United Kingdom] это означало, что использование в качестве доказательств признаний, сделанных обвиняемым осведомителю, которого поселили в полиции в одну камеру с обвиняемым, составляет нарушение статьи 6 ЕКПЧ, так как эти признания явились результатом настойчивых расспросов в ходе оказания на обвиняемого психологического давления, что нарушает добровольный характер показаний.

5.2.6 Принуждение с помощью пыток или иных форм бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

Право хранить молчание, особенно право не подвергаться принуждению к признанию своей вины, связано также с запретом на применение пыток и других форм бесчеловечного или унижающего достоинство обращения (статья 7 МПГПП и статья 3 ЕКПЧ), а также с правом на гуманное обращение при задержании (пункт 1 статьи 10 МПГПП). Комитет по правам человека в Замечаниях общего порядка о гарантиях справедливого судебного разбирательства разъяснил:

«Жестокое обращение с лицами, которым предъявлены уголовные обвинения, и принуждение их к даче или подписанию под угрозой насилия показаний с признанием вины, представляют собой нарушения как статьи 7 Пакта, запрещающей пытки и жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, так и пункта 3(g) статьи 14, запрещающего принуждение к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным»[423].

Несмотря на это, Комитет по правам человека отметил частое применение методов, нарушающих запрет на жестокое обращение. Например, в деле «Салидас де Лопес против Уругвая» [Saldias de Lopez v Uruguay] Лопеса Бургоса и еще нескольких человек под страхом смерти или тяжких увечий принудили подписать ложные заявления, которые были затем использованы против них в судебном разбирательстве[424].

Никакие показания или признания вины или другие доказательства, полученные в нарушение положения статьи 7 МПГПП или статьи 3 ЕКПЧ, в принципе не могут использоваться в качестве доказательств ни в каких уголовных или гражданских судебных разбирательствах, в том числе и в условиях чрезвычайного положения, даже если допущение таких доказательств не оказало решающего влияния на вынесение обвинительного приговора[425]. Единственное исключение из этого правила составляют случаи, когда такое заявление или признание используется как доказательство того, что имели место пытки или иное обращение, запрещаемое статьей 7 МПГПП или статьей 3 ЕКПЧ[426]. В таких случаях обязанность доказывания того, что показания обвиняемого были даны им по собственной доброй воле, ложится на государство[427].

«Руководящие принципы ООН, касающиеся роли лиц, осуществляющих судебное преследование» возлагают особую обязанность на прокуроров, которые знают или имеют разумные основания полагать, что доказательства были получены с помощью незаконных методов, включая применение пыток или жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания. Руководящие принципы гласят, что прокуроры должны «отказываться от использования таких улик против любого лица, кроме тех, кто применял такие методы, или, соответственно, информируют суд и принимают все необходимые меры для обеспечения того, чтобы лица, ответственные за применение таких методов, привлекались к суду»[428].

Перечень контрольных вопросов: Право на презумпцию невиновности и право хранить молчание

1. Соблюдалось ли право обвиняемого на презумпцию невиновности до доказательства его вины на всех стадиях уголовного процесса — с момента предъявления обвинения до вынесения окончательного обвинительного приговора?

а) Была ли судом заранее предрешена виновность или невиновность обвиняемого? Если да, то в чем это выразилось?

б) Доказала ли сторона обвинения вину подсудимого вне разумного сомнения, за исключением случаев, когда допустима презумпция факта или права?

в) Обращались ли с обвиняемым каким-либо образом, указывающим на его виновность? Находился ли в ходе слушаний обвиняемый в наручниках или в металлической клетке? Был ли он вынужден носить тюремную одежду? Применяли ли судебные органы эти меры из соображений безопасности — например, из опасения, что обвиняемый может скрыться от правосудия или причинить увечья или ущерб?

г) Допускали ли средства массовой информации в своих сообщениях нарушение принципа презумпции невиновности?